Бумажные летчики

исследовал чужой рот кончиком языка.

Я гладил руками золотые скульптуры животных,

мраморные плитки, порфировые изображения богов,

нефритовые секс-игрушки и клавиши из слоновой кости,

я ощущал тепло давно умерших рук.

Искал признаки жизни в кремневых ружьях

и начищенных самоварах.

Но не охота за необычным и удивительным

движет такими, как мы.

А ощущение, что мы передаем важное сообщение,

на краткий миг становимся больше той жизни, что нам выпала.

126. Отлитый в бетоне подземный переход – краткое затишье в круговерти снежинок. Затишье временное – пока над моей головой не проедет очередной поезд. Лай отдаляется, но не исчезает совсем – он преследует меня повсюду. Здесь он слышится как отдаленные раскаты грома, от которых меня отгораживает бетон. В переходе тепло и уютно, как в водолазном колоколе. Я снимаю одну перчатку и провожу ладонью по шершавой стене, покрытой тонкой ледяной пленкой. Отняв руку от стены, я вижу черный подтаявший отпечаток. Отпечаток на воде, отпечаток плоти.

Поодаль я вижу сгорбленную тень. Обтрепанная толстовка с капюшоном и клетчатый плед, если дать этой тени пинка, лохмотья рассыплются и улетят по ветру, как черный дым, и под ними не окажется ничего, но я все равно собираю по карманам всю мелочь и кидаю ее в картонный стаканчик, в расчете на то, что внутри этой оболочки еще есть жизнь.

Примириться со своим видом, как говорил Лакун. Но этого недостаточно. Мне требуется —

Я понял. Мне требуется чайник чая.

127. Словарь путешественника: водолазный колокол. Как я уже говорил, в результате революции, произошедшей в информационных технологиях, открытки начали выходить из моды. Дело не только в том, что отправить мейл или обновить статус гораздо проще, но и в том, что пересечение границ между странами теперь, когда в любой точке мира мы остаемся на связи с друзьями и родственниками, читаем те же газеты и смотрим те же телепередачи, проходит гораздо незаметнее. Стало просто-напросто не о чем писать.

128. Один мой университетский друг – тот самый, что экспериментировал с Элизой – считал, что все наоборот. Еще никогда писать открытки не было так увлекательно, говорил он. Как-то он поведал мне, что в свою последнюю поездку купил красивую открытку, сел за столик уличного кафе, достал смартфон и пробил в Интернете имя случайного мужчины из телефонного каталога. За пять минут он выяснил его домашний адрес, а еще – что он был по работе на семинаре в Турции и не так давно женился. После этого он красивым и аккуратным женским почерком написал, что все хорошо, воспоминания о семинаре навсегда останутся в памяти, но беспокоиться не о чем, анализы отрицательные, надеюсь, вы с Берит будете счастливы вместе, подпись неразборчиво. Это было даже забавнее, чем пойти в магазин и купить там тест на беременность и комплектом к нему вязальные спицы, сказал он.

129. Примириться со своим видом.

130. К сожалению, с мамой я опоздал. Теперь я пытался уговорить С. Я нашел очень интересный американский сайт. За десять долларов в месяц можно установить в могиле умершего родственника веб-камеру. И оставаться с ним на связи сколько захочется. Даже если вы умерли, это не повод прекращать общение, говорилось в рекламе. Вы можете видеть, как неделя за неделей растут ваши дети – а теперь точно так же можно смотреть, как любимые вами люди год за годом превращаются в компост. Вы сможете в прямом эфире наблюдать, как сквозь их влажную плоть прорастают растения, как в ней размножаются сонмы личинок. Подземный мир – это тоже сцена.

131. Мой отец был весьма решительным человеком, этого у него не отнять. Как-то я пришел к нему, он, как всегда, сидел в своем кресле, и я спросил, считает ли он, что курить сигареты одну за одной – хорошее лекарство.

Семейная традиция, ответил он. Твой дед курил больше пятидесяти лет. Ни спонтанный пневмоторакс, ни ХОБЛ его не поколебали. Твоя мать пыталась заставить меня выбирать между ней и никотином, я собрал ее чемоданы. После этого она помалкивала.