Бумажные летчики

237. Словарь путешественника: достопримечательность. Вечереет, вы стоите в сумерках рядом с Саграда Фамилия, наступил час, когда вы наконец прекращаете разговоры, М обнимает тебя за талию, и слова излишни, это час, когда прожекторы еще не включили, по венам струится поразительно родное тепло, из темноты выступает фасад Страстей Христовых и кубистский Иисус, это час, когда пора подумать о неосвещенной чердачной каморке, куда никто не заходит, никогда, шепчущая мозаика из всего, что до сих пор было вам известно, библейская мистерия для еще не рожденного человека, взгляд теряется, блуждает, детали смешиваются, ветвятся и множатся, переплетаются, подобно корням, уходя ввысь к пыльно-серому небу, это час, когда собор являет себя в виде каменного скелета, монстра-переростка, не похожего на средневековые и барочные здания, строившиеся поколениями, напротив – это шедевр одного автора, и имя было Гауди, и творение было у Гауди, и творение было Гауди, представленный в сжатом, дистиллированном виде органический процесс, судьба поколений, упакованная в одинокий ум одного человека, ореол отчаяния и страха, булимические орнаменты, час, когда памятник воссоздает сам себя в незрелом протесте против природы, вытаскивает кишки из утробы, искажает звуки – Lacrimosa в исполнении цыплят, напичканных гормонами роста, и коров, накачанных препаратами для увеличения надоев, час, когда каменные фигуры отражают и утверждают вас, совершенно несовершенных, как новый человек, открытых к новым и новым изменениям, окруженных стройными колоннами, как застывшим лунным светом, собор бедняков, как его называют, памятник всему необязательному, ненужному человеку, М кладет голову тебе на плечо, молитва о прощении всего зла, которое ты сотворил и сотворишь еще, час пепла и меда, все есть пепел и мед, мысль и крик в одном лице, все пройдет, все распадутся на части, и вы шепчете это сами себе, считываете с прямоугольного чела распятого примата, никчемные тела, терзаемые болью, прости нас, прости.

238. Несколько недель спустя мне прислали кое-какие его вещи. Однажды он заказал книгу в кожаном переплете, с тисненным золотыми буквами названием: «Толкование Валлеттского кодекса. Систематический анализ». Имя автора, название университета и института. Год издания не указан. Судя по линованными листам, книга была задумана как блокнот. Но он в нем так ничего и не написал.