Бунич Игорь – В центре чертовщины

всё это вздор. Вот так.

Я поинтересовался, пробовал ли он проверить слухи.

— Думаю, что проверил их тщательнее, чем кто-либо, — заявил он, — Я просмотрел

бортовые журналы. В них ничего нет.

— Вы беседовали с кем-нибудь из служащих, докладывающих о встречах с

призраками? — настаивал я.

— Но никто ни разу не докладывал, — ответил он — Невозможно выяснить, кто

болтает об этом. Я думаю, что это скорее феномен слухов. Истории о призраках, связанные

со средствами передвижения, известны с давних пор. Возьмите “Летучего голландца”.

Призраки на море. Род Серлинг здорово это поставил. Единственное, что мне удалось

выяснить вокруг Л-1011 — всплеск разговоров. Первая катастрофа на гигантском лайнере

и тому подобное.

Я не ожидал услышать ничего другого. Меня только поражало, почему мне удалось

вызвать кое-кого на откровенность, а ему нет. Утром того же дня я встретился с другом,

работавшим лётчиком в "Истерн”, которого попросил тайком кое-что для меня разузнать.

Ничего особенного он выяснить не смог, но сказал, что его товарищи по экипажу видели

отчёты с борта 318 и те были на самом деле “дикими — ты не поверишь”.Это шло вразрез

с утверждениями Джима Ашлока.

Как я и ожидал, в моей просьбе взглянуть в бортовые журналы номера 318 мне

отказали. Пришлось вернуться к материалам, собранным Рэчелл, и собственным заметкам,

собранным во время полётов в последние месяцы. Я пытался выстроить связный рассказ о

происшествии в Мехико. Мозаика превращалась в любопытный, хотя и неоконченный

рисунок.

В феврале 1974 года борт 318 совершил несколько рейсов в Мехико. В самом начале

месяца он кружил без конца по своим обычным маршрутам. Из Палм-Бич в аэропорт

Кеннеди Нью-Йорка он летел как рейс 191, затем возвращался в Палм-Бич уже как 196.

Всё шло спокойно. Возникавшие неполадки были простыми и легко исправимыми.

Кофеварка заупрямилась и отказалась работать. “Грибок” на полу, запиравший колесо

тележки с едой и напитками, вышел из строя и не удерживал тележку.

Борт 318 рейсом 191 вернулся в аэропорт Кеннеди и получил назначение на рейс 903

по маршруту Нью-Йорк — Мехико. В нижней кухне стюардесса, как обычно, нагружала

едой подносы. Как все девушки, служившие в “Истерн”, она слышала истории о

периодических появлениях на борту Дона Репо. Когда-то она была с ним знакома и

прекрасно знала, как он выглядел.

Как любая стюардесса, работавшая на Л-1011, она знала также и о том, что

рассказывали про дверцы кухонных плит. Разгадкой тайны считалось обычное отражение

в стекле, но оно не объясняло множества инцидентов, происходивших в других местах

самолёта.

События на борту лайнера 318 развивались стремительно. Стюардесса взглянула на

окошко одной из плит и ясно увидела смотрящее на неё лицо Дона Репо. Она тут же

вскочила в подъёмник, поднялась в салон, схватила первую встретившуюся ей стюардессу.

Вдвоём спустились в кухню и подошли к плите. Вторая стюардесса так же отчётливо

разглядела лицо, и стало ясно, что это не отражение. Девушки связались с кабиной и

рассказали всё бортинженеру. Он немедленно спустился к ним.

Лицо Репо было прекрасно видно, и бортинженер сразу узнал его. Вдобавок Репо

заговорил с инженером. “Остерегайтесь пожара на этом самолёте", — произнёс он, а затем

бесследно исчез.

Самолёт благополучно приземлился в аэропорту Мехико. Как уверяет бюллетень

Фонда безопасности, происшествие было занесено в бортовой журнал. Однако, когда

двигатели были запущены, чтобы продолжить полёт в Акапулько, двигатель номер 3 по

правому борту не заработал.

Выяснилось, что требуется крупный ремонт и полная замена двигателя, что можно

было проделать лишь на базе компании в Майами. Из Майами был доставлен специальный

экипаж, чтобы перегнать самолёт из Мехико на двух двигателях. Поскольку по проекту в

Л-1011 предусмотрен большой запас мощности, они легко могут взлетать и садиться с

двумя моторами. С одним же могут только садиться, но не взлетать.

Взлёт в аэропорту Мехико требовал осторожности. На высоте 6000 футов, где он

расположен, разреженность воздуха значительно затрудняет подъём. Во многих

высокогорных аэропортах, подобных Мехико, взлёт разрешен только ранним утром или

после захода солнца, поскольку высокая температура тропического дня в сочетании с

разреженным воздухом так затрудняет подъём, что самолёт не сможет оторваться от земли

и рухнет в конце взлётной полосы.

В данном случае проблем с температурой уже не было, но оставалась проблема

высоты. Даже стремя двигателями взлёт требовал осторожности. Аварийному рейсу был

присвоен номер 7200, и экипаж, прогрев двигатель вхолостую, вывел лайнер к началу

полосы.

Приготовившись ко взлёту, командир перевёл вперёд рычаги двух действовавших

двигателей и начал подъём. Они благополучно прошли все три стадии процесса взлёта: V-