Бунич Игорь – В центре чертовщины

смотрит на меня снизу вверх и почти кричит: “Деньги, товарищ, народу не нужны. Деньги

нужны мировой буржуазии, чтобы эксплуатировать народ. А народу нужна осознанная

свобода. А потому — ни копейки не отдам”. И показывает мне дулю. Я ж его всё успокоить

пытался. “Не надо, — говорю, так волноваться, гражданин. У вас же два инсульта уже

было". Тут он вообще распалялся. “Клевета, — кричит, — злобная клевета, придуманная,

чтобы меня в мавзолей упрятать!” Очень он мавзолея боялся... До того боялся, что я порой

этим пользовался. “Не бузите, мол, гражданин, а то я вас в мавзолей отправлю”. Пугал, как

карцером, хотя в карцер его сажать запрещалось инструкцией. Он аж вскидывался: “Мне,

— говорит, — все товарищи из Политбюро торжественно обещали. Сам Феликс

Эдмундович дал гарантию!” Ну, я подшучиваю: когда, мол, они вам такую гарантию

давали? А он: “Я вас уверяю, товарищ. Я за границей находился, когда они объявили, что у

меня был инсульт. Я это документально подтвердил! А они в рамках партийной

дисциплины собрали консилиум врачей, и те, представляете, объявляют: был инсульт, и всё

тут. А не отдашь денег — второй будет, и — в мавзолей. Куда деньги девал? Куда девал —

на мировую революцию истратил, а не на ваш НЭП, люмпены вонючие! Тут они стали что-

то между собой шептаться, а Феликс Эдмундович потом и говорит: вам, мол, отдохнуть

надо. Полежите немного в мавзолее, успокойтесь, а там и поговорим. Тут я не выдержал,

дал им номер счета: задавитесь! Тогда дали гарантию и сюда привезли”.

— А посещал кто-нибудь ваших питомцев? — спросил я.

— Посещали, — понизив голос, сообщил Василий Лукич. — Иосиф Виссарионович

три раза приезжал. Но не к Нему.

— А к кому?

— Вам всё так и расскажи.

— Значит, — не выдержал я, — когда было объявлено о Его первом инсульте, он уже

сбежал за границу. Тогда кто же жил в Горках, кто появлялся на коминтерновских сходках

и так далее?

— Наивное поколение, — хохочет Василий Лукич, — они верят во всё, что им

скажут. После 21-го года везде, где можно, совали Вольфа Гольштока. Был такой

авантюрист. Он и по-русски толком говорить не умел.

— Вы меня совсем запутали, — признался я. — Но вам-то что не ясно в этой

истории?

— Дело в том, — задумчиво произнёс Василий Лукич, — что Вольфа Гольштока

шлёпнули в январе 24-го. Его брата Меира взяли в Претории в 23-м и доставили к нам.

— Так, — согласился я. — А что же вам не ясно?

— А кто же лежит в мавзолее?— Василий Лукич крякнул и развёл руками.

— Может быть, был третий брат? — предположил я.

— Я тоже так иногда думаю, — признался Василий Лукич. — Может быть, и был, но

только его так и не поймали. Это я вам точно говорю.

— Потому в мавзолее и положили, что не могли поймать. В знак уважения, —

догадался я.

— Тогда, как же он к нам попал?— не унимался Василий Лукич. — После мавзолея,

что ли? Что-то у нас не клеится.

— Может быть, его после мавзолея к вам направили? — съехидничал я.

— Вам всё шутки шутить, — обиделся Василий Лукич. — А я вам так скажу: он мне

сам говорил, что когда умрёт, хочет быть похороненным рядом с матерью на Волковском

кладбище в Ленинграде. Но поскольку там уже похоронили Вольфа, то он как раз и боялся,

что его засунут в мавзолей.

— Когда это он вам говорил? — плохо уже соображал я.

— Часто говорил. В 38-м говорил и позднее. Так уж важны даты?

— Но Василий Лукич! — воскликнул я, — мавзолей существует с 24-го года!

— Можно подумать, что я этого не знаю! — огрызнулся чекист-ветеран. — Я поэтому

и спрашиваю: КТО ТАМ ЛЕЖИТ ?

— Ленин там лежит, — заорал я. — Ленин Владимир Ильич!

На лице Василия Лукича появилось выражение долготерпения учителя в беседе с

придурком-школьником.

— Ну, как он мог туда попасть, — мягко спросил он, — если в сороковом году Ильич

был ещё жив, а тот, которого вы, видимо, имеете в виду, был убит при переходе границы в

21-м?

И тут я понял всё.

— Вы говорите, что он сбежал и найти его не удалось? — спросил я, трепеща от

открывшейся мне истины.

— Да, да, — подтвердил Василий Лукич. — Его не поймали, это я точно знаю.

— Так он сбежал к вам. Неужели трудно было догадаться? Это было единственное

место, где у него были шансы не быть убитым и написать ещё десять томов своих

произведений, которые были изданы в прошлом году. Сопроводиловку ему написал

Феликс, после чего его самого и ликвидировали. Конечно. его не могли найти. Поди

доберись до вашей конторы!

— Да, видимо, так. — задумался Василий Лукич — Выходит, у нас настоящего

шлёпнули. Я так и подозревал, если говорить откровенно Настоящую фамилию в таких

формулярах не пишут.

— А что было написано у него в формуляре? — догадался я спросить.

— Как что? — даже остановился Василий Лукич. — Так и было написано: “Ленин

(Ульянов) Владимир Ильич”. Только никто не поверил — все знали, что Ленин лежит в