Бунт

В кровавом зареве рассвета все более отчетливо виднелись огромные массы животных, приближающиеся со всех сторон. Казалось, будто большая вода вышла из берегов и с диким грохотом заливает землю. И словно гневный рев волн, рвущихся через дамбу, они звучали все ближе и все более грозно. Гремучая смесь криков, ржания и блеяния все усиливалась, топот нарастал с минуты на минуту. Уже можно было различить тысячи рогатых голов, точно плывущих в пучине. Воздух задрожал, повеяло горячим дыханием, напоминающим палящий вихрь. Чудилось, будто надвигается страшная буря, беспрестанно грохочущая и раз за разом извергающая молнии. Земля задрожала, деревья зашатались, птицы разразились испуганными воплями, когда бесчисленные стада обрушились на пастбища у леса, а их голоса соединились в оглушительный раскат грома.

Тут же из пучины показалось лучезарное красное солнце и засияло над миром.

В поземных туманах, залитых солнечным пожаром, бесчисленные стада заметались с еще большим шумом. Они тянулись друг за другом среди неумолкающего ржания, рычания и лая псов, пытавшихся сохранять хоть какой-то порядок. Каждую минуту раздавались возбужденные раскаты голосов, каждую минуту отбившиеся стайки, будто брызги разгулявшегося моря, разлетались по пастбищам у леса. А прежде чем солнце выпило до конца притаившиеся в низинах обрывки сумерек, тысячи тысяч уже успели прибыть на место. Куда ни глянь, не видно было ни трав, ни полей, ни кустов, лишь только волнующиеся рога, головы, гривы и хвосты.

А вслед за стадами, высоко-высоко, летели со всех сторон света нескончаемой чередой самые разные птицы. Они были похожи на тяжелые свинцовые тучи, время от времени заслоняющие солнце, а потом вдруг превращались в черные бурные реки, текущие через еще бесцветные небесные поля; или становились похожими на развеявшиеся полосы дыма без начала и конца, которые, описывая круги, опускались все ниже с диким пронизывающим криком. Будто хмурые грозовые облака с глухим шумом обрушивались на землю и лес, так что деревья начинали клониться под этой страшной бурей. Она бушевала даже в самых диких лесных уголках, и весь птичий народ, ошарашенный налетевшим ураганом, притаился в смертельном страхе. Ибо казалось, что пришедшая в движение земля с грохотом проваливается вниз.

Только Рекс сидел неподвижно на руинах замковых стен и не жмурясь смотрел на клубящийся вокруг хаос. Он весь горел, дрожал от восторга, но был спокоен, словно скала среди вихрей и водоворотов. Лихорадочные взгляды били по нему, будто ливень пронизывающих насквозь молний. Пар кипящего дыхания и токи всех чувств и желаний соединялись в его сердце. Пес вбирал их, чувствуя растущие внутри себя силу, гордость и уверенность. А рычание, топот, хлопанье крыльев и отчаянное колыхание лесов звучали гимном его славе и могуществу.

И вот явились все, и даже умирающие притащились из последних сил; и все, чьим уделом были плач, страдание и обида, собрались перед ним, с любовью смотрят в его глаза, ждут его приказов и верят ему безгранично.

Пали разорванные оковы, побежден стародавний враг, холопы одолели своих тиранов, и во всех сердцах и во всех душах трепещет лишь один священный клич: «Свобода! Свобода! Свобода!»

Рекс чувствовал это, погружаясь в глубокие размышления об удивительных превратностях судьбы.

Что теперь предпримет человек? Где его сила и величие? Что он в сравнении с этой необъятной мощью? Прах, который разнесут на копытах и забудут. Забудут, что где-то когда-то существовал какой-то человек. Как забывают о голоде после насыщения, о снеге во время жары. Он останется один, голый и безоружный, как щенок, оторванный от материнской груди и брошенный в ров. И не найдется даже собаки, которая облизала бы его из жалости. Он станет добычей для воронов и ворон. Обреченный на голод и тяжелый бесконечный труд, – мстительно грезил Рекс. Пусть теперь повластвует! Не сойдемся мы с ним уже никогда! – так думал пес, и вдруг какая-то непонятная тревога омрачила его запал, что-то, напоминающее чувство ответственности, начинало копошиться на дне его пробуждающейся совести. Что-то – быть может, даже страх – бросило пока еще слабую тень на его озаренную счастьем душу. Он повел глазами по этим необъятным массам, оставляющим по его воле свои давние обиталища и хоть и нелегкую, но налаженную жизнь. Сможет ли эта бесчисленная освобожденная толпа жить на свободе? Ураган вырывает с корнем дубы и разбрасывает их по свету, но способен ли он посадить их в землю, чтобы они и дальше росли и зеленели? – такие мысли мелькали в мозгу Рекса. В этот момент к нему придвинулся Хромой и тихо и трусливо заскулил:

– Господин, у меня трясутся ноги! А ведь я сражался с людьми!

Рекс удивленно посмотрел в его глаза, замигавшие от безумного страха.