Бунт

– Хватит с нас этой погони за неизвестно чем! Возвращаемся!

– Нажились на нашем несчастье! Уже своими жирными брюхами землю подметают.

– А так красиво говорил, с таким чувством и так возвышенно! – жалобно роптала старая свинья.

– На громкие посулы дурак всегда клюет! – афористично заметил Пегий.

– Где Немой? Он всегда был с нами. Он помнит обратную дорогу и перед людьми за нас похлопочет.

– Пусть нас поведет! Немой! Немой! – призывали все новые голоса. Принялись по темноте искать его в толпе. Кто-то видел его недавно. Кто-то с умилением вспоминал, как смело он уговаривал их вернуться. Кто-то восхвалял его ум и доброту, и у всех перед глаза-ми он стоял как живой – едущий впереди на огромном жеребце. Табуны заклокотали, проснулись надежды на спасение. Все искали глазами в темноте его хилую фигуру. Ежеминутно со всех сторон звучали возгласы – это звали Немого. Лихорадка распаляла их воображение. Его искали со все большим нетерпением. Искали глазами, звали голосами, вздыхали по нему. Кровь ударяла им в голову, глаза сверкали безумием. Он явился всем как единственный спаситель, пришедший в момент отчаяния, и как единственная, последняя надежда – чьи-то истосковавшиеся глаза наконец узрели его, и весть понеслась по стадам.

– Он там! Впереди! Видите? Рукой указывает дорогу!..

Вдруг все увидели то, чего жаждали их сердца: огромная тень замаячила в тумане.

– За ним! Пусть он нас поведет! Веди нас! Спасай! За ним!

Вырвался рев, подобный грому, и все табуны ринулись за этой тенью.

Остался лишь Рекс с приближенными, не понимая, что произошло.

– Они еще вернутся, – успокаивал Хромой, – просто сейчас побежали искать солнце. Разве быдло понимает, что оно делает?

– Сколько же их погибнет на этот раз!

– Останется столько, что для нас хватит!

– Не неси глупостей! Мне их очень жаль. А до счастья еще далеко…

– Жалость – добродетель рабов. Из-за глупой жалости гибнут цари и их царства.

– Волчьи законы! Ты своими клыками можешь завоевать этот мир, но не сумеешь его удержать.

– Слушай же, царь рабов, я не хочу править, я хочу всего лишь жить для себя… жить свободным!.. – И они продолжали спорить, а в это время обезумевшие табуны со всех сил мчались за Немым. Казалось, что они видят его прямо перед собой. На сером фоне ночи парень виднелся огромным силуэтом – он несся на коне, развевавшийся на ветру плащ спадал с его плеч красным облаком, спутанные светлые волосы блестели лунным отблеском; он прижимал к груди принцессу, а правой рукой указывал куда-то вперед. Они напирали плотными рядами, не спуская с него глаз. Шумели, как неудержимая волна, сносящая на своем пути все преграды. В голове у них было только одно: они возвращаются в свои жилища; возвращаются к людям, возвращаются к потерянному счастью. Ежеминутно раздавался триумфальный радостный рев. Стада неслись будто на крыльях. Они уже чувствовали ноздрями зеленые всходы на полях, в их душах звенели жаворонки, пахнущий свежей зеленью ветер холодил разгоряченные глаза. Быстрее! Быстрее! Быстрее. Их недовольство все возрастало. И никто уже не помнил, сколько длится эта погоня за химерой. И никто не жаловался на трудности и мучения. Тысячи ослабевших отставали, тысячи гибли под копытами собратьев, но остальные мчались без отдыха. Еще один прыжок – и наступит новый день, покажутся деревни, засверкает солнце! Быстрее. Вперед. Быстрее.

Вдруг совершенно неожиданно они врезались лбами в груду скал, так что первые ряды разбились о них и рухнули в необозримую пропасть. Дорогу им преградили черные, лениво колышущиеся воды, из которых неустанно били в черное асфальтовое небо огромные столбы огня. Какие-то страшные крылатые чудовища мелькали в кровавом дыму. Тряслась земля. Береговые скалы рассыпались в прах. И никто не отзывался ни единым звуком. Даже рев ужаса замер в онемевших глотках. Мертвая тишина господствовала безраздельно. Призрак Немого развеялся в этих угрюмых пустынях. Кровавые волны принялись тихо вздуваться, подниматься и длинными языками смывать стоящих рядом. Стада отступали в ужасе перед новой опасностью. Воды словно подбирались к ним и, угрожающе громоздясь, доставали все дальше, обходя с боков, и напряженным внезапным броском хватали в свои хищные объятия.

Смертельный страх отбросил их далеко назад и обратил в дикое, безумное бегство…