Бунтари не попадают в рай

Выхожу из кабинета и, аккуратно разминая ушибленную руку, устремляюсь вверх по лестнице на второй этаж, где, по моим воспоминаниям, находится медпункт. Если честно, сейчас больше всего хочется принять горизонтальное положение и расслабиться, но привилегии безнаказанного пропуска занятий я лишился, когда решил накостылять Бестужеву. Теперь директор точит зуб на не только на него, но и на меня. Поэтому поблажек ждать не стоит.

– Слышь, Янковский, ты поди никак не нарадуешься счастливому избавлению? – ядовито бросает Глеб, плетущийся за мной следом. – Если б химоза не вмешалась, я бы тебя как навозного жука размазал.

– Да пошел ты! – огрызаюсь я, ускоряясь.

Все-таки Бестужев – конченный дебил. Мы только покинули директорский кабинет, чудом избежав исключения из колледжа, а он опять нарывается. Все же мало я его поколотил. Надо было отдубасить так, чтоб больше тявкать в мою сторону не смел. С такими, как он, по-хорошему вообще не получается.

Глава 24

Егор

Разборки у директора и возня в медпункте отнимают кучу времени, поэтому на химию я так и не попадаю. Вместе со звонком выхожу в коридор и направляюсь на пару по русскому, которая уже началась. Благо, преподша у нас древняя и неконфликтная, поэтому, скорее всего, из-за опоздания мозги делать не будет.

Коротко постучав, распахиваю дверь аудитории и… Застываю на пороге словно статуя. Сердце, споткнувшись, летит кубарем куда-то в бездну, а слова «Здравствуйте, можно войти?» комом застревают в пересохшем горле. А все потому, что за преподавательским столом сидит вовсе не наша престарелая русичка, а та самая девушка со скульптурным лицом, которую я заприметил недели три назад.

С тех пор мы с ней больше не встречались, и я уже отчаялся увидеть ее вновь, хотя, говоря по правде, частенько воскрешал в памяти наш волнующий зрительный контакт. Вспоминал ее грациозную походку, бледную кожу и пробирающий до мурашек взгляд… Настолько глубоко эта девушка запала мне в душу.

И вот сейчас, слегка повернув голову, она снова глядит на меня. Вопросительно и явно непонимающе. Сомнений в том, что она находится на своем месте, нет. Так, может, это я по ошибке забрел не в тот кабинет?

Окидываю взглядом аудиторию, и тут же убеждаюсь в том, что я ничего не напутал: за второй партой, как обычно, сидит Стелла, а значит, это моя группа и моя пара. Но кто же, черт возьми, эта потрясающе красивая незнакомка?

– Здравствуйте, я… Я на занятие пришел, – хриплю я в замешательстве. – Извините, что опоздал, в медпункте был…

Мне вдруг становится ужасно неловко, что я выгляжу как кот, которого всю ночь гоняли псы: побитый, ободранный, со вспухшей щекой… Что она обо мне подумает?

– Да-да, проходите, – кивает девушка.

Все еще пребывая в шоке, шагаю в аудиторию и, усевшись рядом со Стеллой, приглушенно интересуюсь:

– Кто это?

Проследив за моим взглядом, соседка невозмутимо отвечает:

– Елена Алексеевна, русичка наша.

– А как же Лидия Максимовна? – недоумеваю я. – Она же вроде русский и литру вела…

– Так она заменяла просто, – пояснят Стелла. – Еленка на больничным три недели валялась, с воспалением легких вроде… Кому-то же надо было предмет вести?

– Ну да, – потрясенно шепчу я.

Елена Алексеевна, значит. Русичка. Ну дела.

Кто бы мог подумать, что зацепившая меня девушка окажется моей преподавательницей? Она же такая молодая… Должно быть, институт едва закончила.

Вновь перевожу внимание на Елену, которая подошла к доске и ровным, хорошо поставленным голосом объясняет новую тему. Кажется, она говорит о знаках препинания в прямой речи, но смысл ее слов я улавливаю лишь наполовину. Причиной тому резко нарушившийся слух и внезапно обострившееся зрение.

Я ловлю себя на том, что опять рассматриваю ее. Даже не просто рассматриваю, а любуюсь. Откровенно и беззастенчиво. Сегодня волосы девушки распущены и мягкими русыми волнами покрывают плечи и спину. Она чем-то напоминает свою тезку из древнегреческой мифологии, Елену Прекрасную. Такая же утонченная и возвышенная.

Девушка облачена в скромное серое платье ниже колена, единственным украшением которого является белый кружевной воротничок, а ее стройные ноги обуты в черные лодочки на небольшом каблуке. Ничего кричащего и ультрамодного, но боже… Как же ей идет этот наряд! Он так ненавязчиво подчеркивает плавные изгибы ее тела, так деликатно облегает грудь, что у меня аж дыхание от столь очевидной эстетичности захватывает!

– Егор ты чего завис? Пиши, – Стелла легонько толкает меня локтем, приводя в чувства.

– Ага, пишу, – бормочу я, хватаясь за ручку.

– Ты как, нормально? Голова не болит? – интересуется она, кидая на меня сочувственный взгляд.

– Болит, но скоро пройдет. Я анальгина выпил.

Пытаюсь сосредоточиться на записях, выведенных мелом на доске, но взгляд то и дело дергается к Елене. Она уже отошла к столу и с вдумчивым видом листает учебник.

Блин, да с такой паршивой концентрацией я точно по учебе скачусь! Надо немедленно брать себя в руки!