Буря мечей. Том 2

– Я не нашел следов леди Сансы в Королевской Гавани, как это ни грустно. Не нашел и сира Донтоса Холларда, которому давно полагалось бы отыскаться где-нибудь мертвецки пьяному. Их видели вместе на дворцовой лестнице в ночь, когда она исчезла. После этого – ничего. Той ночью в замке все смешалось, и мои пташки безмолвствуют. – Варис легонько потянул Тириона за рукав, увлекая его к лестнице. – Пойдемте, милорд. Спустимся вниз.

Вниз так вниз. Тирион последовал за евнухом, шаркая подошвами по грубому камню. Холод на лестнице пронизывал до костей, и его сразу бросило в дрожь.

– Что это за место? – спросил он.

– Мейегор Жестокий устроил в своем замке четыре яруса темниц, – ответил Варис. – На верхнем содержатся в больших камерах обычные преступники. Там высоко в стенах пробиты узкие окна. На втором ярусе помещаются одиночные камеры для узников знатного рода. Окон там нет, но сквозь решетки на дверях проникает свет факелов. На третьем ярусе камеры меньше, и двери в них деревянные – это каменные мешки. Там были заключены вы, а до вас Эддард Старк. Но есть еще один ярус, самый нижний. Тот, кто сходит туда, никогда больше не увидит солнца, не услышит человеческого голоса и не испытает ничего, кроме мук. Нижние камеры Мейегор предназначил для пыток. – Они спустились до самого низа, и перед ними возникла неосвещенная дверь. – Сейчас мы на четвертом ярусе. Дайте руку, милорд. Здесь лучше не зажигать огня, чтобы не видеть того, что находится вокруг.

Тирион помедлил. Варис уже предал его однажды – кто знает, что теперь у него на уме? И где удобнее убить человека, чем здесь, во мраке, в этом месте, о существовании которого никто не знает? Тела жертвы никогда не найдут.

С другой стороны, какой у него выбор? Снова подняться наверх и выйти из замка через главные ворота?

«Джейме не побоялся бы», – подумал Тирион, но тут же вспомнил, что сделал с ним Джейме. Он подал евнуху руку и пошел за ним, ничего не видя во тьме. Варис шел быстро, шепча время от времени: «Осторожно, впереди три ступеньки» или: «Здесь туннель идет под гору, милорд». «Я прибыл сюда десницей короля, – размышлял Тирион, – во главе собственных воинов, а ухожу во тьме, словно крыса, об руку с пауком».

Впереди забрезжил свет, слишком тусклый для дневного, но становившийся ярче по мере приближения. Вскоре Тирион разглядел арку, загороженную еще одной решеткой. Варис достал ключ, и они оказались в маленьком круглом помещении, где было еще пять дверей, запертых на железные засовы. Перекладины, вделанные в стену, вели к отверстию в потолке. Сбоку стояла жаровня в виде драконьей головы. Угли в пасти чудовища уже почти истлели, но даже их тусклый оранжевый свет был отрадным зрелищем после темноты подземного хода.

Больше в этом помещении ничего не было, однако когда Тирион увидел на полу выложенного из черных и красных плиток трехглавого дракона, в его голове забегали беспокойные мысли. И вдруг он вспомнил: «Это место, про которое мне рассказывала Шая, когда Варис впервые привел ее ко мне в спальню».

– Мы находимся под Башней десницы.

– Да. – Варис отпер одну из дверей. Давно бездействующие петли недовольно заскрипели, и ржавчина осыпалась на пол. – Этим ходом мы выйдем к реке.

Тирион подошел к лестнице и взялся за нижнюю перекладину.

– А по ней я попаду в свою спальню.

– Теперь это опочивальня вашего лорда-отца.

Тирион взглянул наверх.

– Долго ли подниматься?

– Милорд, вы слишком слабы для таких упражнений, да и времени у нас нет. Надо идти.

– У меня есть дело наверху. Далеко ли?

– Двести тридцать ступенек, но что бы вы ни намере…

– Двести тридцать, а потом?

– Левый коридор, но послушайте…

– Сколько идти до опочивальни? – Тирион поставил ногу на перекладину.

– Не более шестидесяти футов. Держитесь рукой за стену – там есть двери. В спальню ведет третья. Это безумие, милорд, – вздохнул Варис. – Ваш брат подарил вам жизнь, а вы швыряетесь ею, а заодно и моей.

– Варис, единственное, что я ценю сейчас меньше своей жизни – это твоя. Жди меня здесь. – Он повернулся к евнуху спиной и полез наверх, считая про себя.

Лестница вела во тьму. Сначала он еще различал смутные очертания каждой перекладины и шершавый серый камень позади, но мрак постепенно сгущался. «Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать». На тридцатой у него начали дрожать руки. Тирион перевел дыхание и посмотрел вниз. Далеко под ним виднелся круг слабого света, наполовину заслоненный его собственными ногами. Он полез дальше. «Тридцать девять, сорок, сорок одна». На пятидесятой он почувствовал жжение в ногах, а лестнице не было конца. «Шестьдесят восемь, шестьдесят девять, семьдесят». На восьмидесятой боль вступила в спину, но он продолжал подниматься, сам не зная зачем. «Сто тринадцать, сто четырнадцать, сто пятнадцать».