Буржуазия и царизм в первой русской революции

Витте снова и снова доказывал, что если изложить ст. 30 Основных законов, как предлагает Горемыкин, то «через два месяца придётся Думу разогнать штыками». При этом Витте убеждал членов совещания не пугаться «радикализма» кадетов, которые, возможно, сами торпедируют проект принудительного отчуждения. «В Думу, — развивал он свою мысль, — попадут лица, которые на первое место поставят крестьянский вопрос. Но засим в самой Думе составится большинство, которое по цифровым данным скажет, что наделение крестьян невозможно. В настоящее время этот вопрос кадеты замалчивают, а в Думе они сами откажутся от своего проекта, так как поймут, что осуществить его невозможно. Первый на это не пойдёт профессор Ковалевский, который сам богатый землевладелец и умный человек. Таким образом, с этой стороны опасности нет. Сама Дума отвергнет этот проект. Даже если бы этого не случилось, то Государственный совет его отклонит, наконец, государь не утвердит». Но все эти доводы не возымели действия. Участники совещания считали опасным само обсуждение Думой вопроса об отчуждении помещичьей собственности. Возражая Витте, гр. К. И. Пален говорил: «А если Дума захочет отобрать все земли, то её наверно придётся распустить и, может быть, даже разогнать штыками. Нельзя допустить, чтобы она занималась этим вопросом». Выступивший вторично в конце заседания Горемыкин заявил: «Если только допустить, как полагает граф Витте, обсуждение этого проекта в Думе, то её придётся брать в штыки. Дума постановит обратить земли в Nationaleigenthum. Если Дума это постановит, а Государственный совет или верховная власть отклонят, то это и будет началом революции, которая в настоящее время не имеет под собою почвы» ¹⁷⁹.

Отказ правящих кругов от цезаристской политики, собственно, и решил судьбу кабинета Витте. 14 апреля он подал царю прошение об увольнении его с поста председателя Совета министров. Перечисля-я причины, по которым он считал невозможным дальнейшее пребывание у власти, Витте писал: «В последнем заседании совещания об Основных законах член Государственного совета граф Пален и считающийся в некоторых сферах знатоком крестьянского вопроса… Горемыкин высказали свои убеждения не только по существу этого вопроса, но и по предстоящему образу действия правительства. Крестьянский вопрос определяет весь характер деятельности Думы. Если их убеждения правильны, то, казалось бы, они должны были бы иметь возможность провести их на практике»¹⁸⁰. 15 апреля Николай II принял отставку Витте, а через день, 17 апреля, предложил Горемыкину составить новое правительство ¹⁸'.

Впрочем, назначение премьер-министром Горемыкина, который, можно сказать, был олицетворением старого режима, ещё не означало, что правящие верхи бесповоротно остановились на «жёстком» курсе по отношению к Государственной думе. Некоторая часть дворцовой камарильи смотрела на министерство Горемыкина как на переходное к кабинету думского большинства. В этой связи представляет интерес дневниковая запись А. А. Киреева 4 апреля 1906 г.: «Они (кадеты. — Е. Ч.) мошенники, но, может быть, они побелеют, сделавшись «властью»»¹⁸². Подобные мысли были и у Д. Ф. Трепова, который считал, что раз император дал известные свободы, то всякое отступление от них явилось бы опасностью для династии. Поэтому он должен составить министерство из лиц, принадлежащих к преобладающей в Государственной думе партии, т. е. из кадетов ¹⁸³.

По-видимому, сам Николай II колебался… В беседе с Коковцовым 22 апреля 1906 г. он выразил надежду на то, что «Дума, встретившись с ответственной работой, может быть, окажется на самом деле менее революционной, чем я ожидаю, и в особенности, что земские круги, которым, по-видимому, будет принадлежать руководящее значение в Думе, не захотят взять на себя неблагодарную роль быть застрельщиками в новой вспышке борьбы между правительством и новым народным представительством». На замечание Коковцова, что в таком случае выбор нового председателя Совета министров едва ли соответствует потребностям минуты, царь ответил, что «Горемыкин и сам уйдёт, если только увидит, что его уход поможет наладить отношения с новой Думой» ¹⁸⁴.

Во всяком случае отставка перед открытием Думы кабинета Витте, в том числе и главного палача революции П. Н. Дурново, могла возбудить у либералов надежду на желание правящих кругов перейти «от войны к миру». Кадетская «Речь» поспешила объявить падение кабинета Витте «первой победой организованного общественного мнения» ¹⁸⁵.