Быков о Пелевине. Путь вниз. Лекция первая

Смотрел. Я вообще смотрел много о нем документальных фильмов. Читал документальную книгу о нем «Пелевин и поколение пустоты», где присутствуют какие-то на меня ссылки.

Все это производит смешное впечатление, все это как раз забалтывание пустоты. Все разговоры о том, что Пелевин закрытый писатель, – они гроша ломаного не стоят. Пелевин – самый открытый писатель в России. Он все о себе написал.

Другой вопрос, что тайные пружины его эволюции неочевидны. Действительно, в какой-то момент Пелевин понял, что всерьез заниматься литературой не стоит, а можно имитировать это дело, все равно тебя будет обслуживать секта пелевенитов, и если ты напишешь плохо, то критические отзывы всегда можно списать на зависть и непонимание, а если ты напишешь хорошо – ну, значит, тебе повезло.

И пошла вот эта череда: «Прощальные песни политических пигмеев Пиндостана», «Ананасная вода для прекрасной дамы» – чрезвычайно вторичные тексты, недостойные прежнего Пелевина. «Твой муж был похож на бога, но стал похожим на тень, теперь он просто не может того, что раньше ему было лень», как пел БГ. Но это тоже очень показательная эволюция.

Это лишний раз доказывает, что когда писатель не вдохновляется ничем серьезным, а хочет просто потроллить читателя, – это и останется таким, даже, в общем, не очень тонким троллингом. Хотя там были очень удачные места, но в целом ощущение гнетущего повтора и скуки, и даже какой-то неловкости и сопровождало это все.

Ну как можно всерьез читать рассказ «Некромент» про лежачего полицейского? Все равно какое-то чувство неловкости. И от «Цукербринов» тоже чувство неловкости, потому что там использован любимый пелевинский прием, – он и путинский, кстати говоря, – это когда ты делаешь гадость и открыто об этом говоришь. И получается, что как бы уже и хорошо.

Когда ты пишешь матрицу и все время добавляешь: «Это было уже в матрице». Совсем как Путин в своем сегодняшнем выступлении: «Такое ощущение, что я должен просто иногда улыбаться, а иногда хмурить бровь, как бы говоря, что мы не уступим». Замечательное самоописание! Жаль только, что он вот так хочет понравиться именно западным инвесторам, потому что от западных инвесторов что-то зависит, а нам нравиться уже не обязательно, от нас не зависит ничего.

Вот и Пелевин – такое было ощущение, что он расхотел нравиться читателю. А просто так бросал ему через плечо какие-то объедки. Но в последнем тексте появилась прежняя нотка печального добра. Потому что по природе своей Пелевин хорош. И он настолько откровенный, настолько понятный писатель… Мне, например, подробности его личной жизни совершенно не интересны. Я из «Синего фонаря» знаю про него все.

3 Пелевин, наверное, самый современный писатель, которого вы включили в цикл лекций. Что явилось толчком?

Почему? Не самый современный…

Толчком явился его новый роман. Беда в том, что у нас нет сегодня сколько-нибудь серьезного издания, кроме, может быть, «Новой газеты», где я мог бы на этот роман откликнуться критической рецензией.

Такая рецензия не может быть короткой. Это долгий разговор. Поэтому, не желая писать в малочитаемые толстые журналы, я решил откликнуться вот таким вот образом. Это моя устная рецензия на свежего Пелевина.

И вообще все идет к тому, что самые тонкие и сложные формы литературы, поэзия и критика, перейдут в устную форму. И будут осуществляться вот так. В этом смысле поэт Гугин выработал совершенно правильную стратегию.

4. Так как вы современники с Пелевиным, что бы он, стоя на этой сцене, сказал бы о писателе Быкове?

Я думаю, он бы отозвался в своей манере, сдержанно и округло как-то. Сказал бы что-нибудь уважительно-обидное. Но я знаю, что при этом мы с ним к друг другу относимся хорошо. Мы знакомы. Мы никогда из этого тайны никакой не делали. Но хвастаться личным знакомством с Пелевиным мне совершенно не интересно. Неизвестно вообще, существует ли Пелевин. А тут еще мы хвастаемся, что мы с ним знакомы, это все равно что Малыш хвастается, что он знаком с Карлсоном, но Карлсона никто никогда не видел.

Знаете, когда на крупных конгрессах фантастов, например, на «Страннике», награждали пелевинские тексты, Пелевин никогда не приезжал, но все разбитые бутылки и весь мусор всегда списывали на него. (смех в зале) Говорили: «Это тут Пелевин вчера буянил» – «А где Пелевин?» – «Не знаю, он получил награду и уехал».

Так что он превратился со временем в почти мифологическую фигуру.

5. У меня два вопроса про последний роман. Там был пассаж про новую литературу, и Пелевин говорил как раз, что это будут книги про читателя. И интересно, что у Вас вышла именно такая книга.