Быль и легенды Запорожской Сечи

Виленский епископ вступил в переговоры. Но сразу стало ясно, что это всего лишь хитрость, литовцы увиливали от любых конкретных условий. 29 июля русская армия атаковала лагерь Радзивилла. Его воины стойко отбивались, сражение длилось «от шестого часа дни до ночи». Но натиск не ослабевал, русские утюжили оборону из пушек, повторяли атаки и, наконец, вломились вовнутрь укреплений. Неприятели стали откатываться по мосту на другой берег Вилии. Для прикрытия оставили на верную смерть немецкую пехоту. Ее перебили полностью, но она спасла остатки войска. Когда русские прорвались к переправе, литовцы подожгли мост и оторвались от преследования.

Вильно не осмелился сопротивляться, открыл ворота. Только в городском замке заперся пан Жеромский с отрядом, и его пришлось штурмовать «жестокими приступы». 31 июля замок взяли, в столицу Литвы торжественно въехал Алексей Михайлович. У Радзивилла осталось меньше 5 тыс. человек, он отступал поспешно, уже без боев. А части Черкасского, двигаясь за ним, занимали города – Ковно, Гродно. Казаки Золотаренко переправились за Неман «промышлять под городом Брестом».

Южнее наступала армия Трубецкого. Она осадила Старый Быхов, но овладеть этой твердыней опять не получилось. Гарнизон упорно держался, русские месяц простояли под стенами. Подошли малороссийские казаки, попытались еще раз штурмовать город, но опять неудачно. Походный атаман Иван Золотаренко сложил здесь свою голову. А Трубецкой решил больше не задерживаться. Блокировал Старый Быхов заслонами, а сам выступил на запад. Губернатор Слуцка Петерсон как раз и пытался воспользоваться осадой Старого Быхова, собирал шляхту, наемников. Узнав, что русские двинулись на него, заметался, 28 августа вывел войско навстречу, но его смели мощным натиском, «тех литовских людей и немцев побили многих и секли до города».

Петерсон с оставшимися у него подчиненными укрылся в Слуцке, сдаваться отказался, а крепость была сильной, и Трубецкой не стал тратить времени и сил на осаду. Слуцк, как и Старый Быхов, оцепили заставами, и армия двинулась дальше. На соединение с Петерсоном шел еще один большой отряд литовцев, 29 августа его перехватили у Тинковичей и разнесли во встречном бою. Но к Слуцку стянулись неприятельские силы со всех ближайших городов, они остались без гарнизонов. Почти без сопротивления Трубецкому достались Клецк, Мышь, Ляховичи, Столовичи, Миргородок, Слоним.

Донские казаки поручение царя выполнили очень успешно, принялись клевать крымские улусы. Хану стало не до Украины, и Хмельницкий с полками Бутурлина обрушился на Галицию. Польские замки рушились или сдавались. Коронный гетман Потоцкий отступал – рассчитывал, что шляхта возьмется за оружие хотя бы для защиты собственных владений, начнет стекаться под его знамена. Хмельницкий обложил Львов, а польское войско расположилось неподалеку, возле Слонигородка. Коронный гетман намеревался извне помогать городу, бить по тылам осаждающих.

Против него выделили казаков миргородского полковника Лесницкого и стольника Ромодановского с солдатским и дворянским полками. Потоцкий занял великолепную позицию. Построил укрепленный лагерь, со стороны русских его прикрывало глубокое озеро, справа и слева тянулись леса, болотистые протоки. Поляки выставили посты и чувствовали себя в полной безопасности. Но именно на этом мастерски сыграл молодой русский командир Ромодановский. Сговорился с казаками, они разобрали дома в ближайших деревнях, в ночь на 18 сентября навели через протоки переправу из бревен. Без шума перерезали польские караулы, а воевода немедленно бросил через переправу все имеющиеся силы – остальных казаков, солдат полковника Гротуса, дворянскую конницу.

Потоцкий сперва не понял, что происходит. Узнал о появлении каких-то казаков и выслал лишь отряд кавалерии. Ее сразу же опрокинули. Побитая шляхта прискакала в главный лагерь и заразила его паникой. Русские обходят! Вот-вот выйдут в тыл и прижмут к озеру! Поляки бросили понастроенные ими укрепления и хлынули к Слонигородку.

Ромодановский погнался за ними, приказывал не отставать. Стражники пропустили свое воинство через ворота, а закрыть их не успели, русские влетели в город. Началась потасовка на улицах, вспыхнули пожары. Потоцкий стал выводить свои части из города через другие ворота, начал строить их в поле. Ромодановский тоже провел полки насквозь через город и развернул к бою. Поляки приходили в себя. Как и под Минском, оказалось, что русских меньше. Потоцкий подбодрил свое войско и велел атаковать. Теперь туго пришлось царским солдатам и казакам. На них навалились пехотные роты, раз за разом бросались хоругви панцирных гусар. С трудом осаживали врага огнем, сходились в рукопашных. Но Ромодановский сберег в резерве конницу. Дождался момента, когда его ратники дрогнули, подались назад. Поляки воодушевились, кинулись «дожимать», их строй сломался, и тут-то по флангам ударила дворянская кавалерия.