Быль и легенды Запорожской Сечи

Дальнейшая судьба Жмайло неизвестна. Может быть, он был тайно схвачен и убит. А может, скрылся на Дон или в Россию. Ну а Кураковский договор стал переломным событием, оборвавшим максимальный размах казачьих «вольностей» в составе Речи Посполитой, «героический период» начала XVII в.

Смоленская война

Отец царя Филарет Романов 8 лет провел в польском плену. Все это время королевские приставы и иезуиты усиленно обрабатывали его, склоняли принять унию. В награду сулили освобождение, пост русского патриарха при «царе» Владиславе – избрания Михаила Федоровича Речь Посполитая не признала, оставляла царский титул за своим королевичем. В случае отказа недвусмысленно намекали: с Филаретом может случиться то же самое, что с Василием Шуйским или Василием Голицыным, скоропостижно умиравшими «от тоски». Но Филарет был хитрым и мудрым политиком. Он не говорил «да», но и не говорил «нет». Оставлял католикам надежду «обратить» себя. Ссылался на недостаточное образование, не позволяющее ему оценить все тонкости духовной политики Ватикана и той же унии. К нему приставили преподавателей, он освоил латынь, греческий, изучал западное богословие. А в ходе занятий и бесед по его «обращению», собирая и сопоставляя крупицы информации, сумел вызнать тайные планы в отношении России и православия. Он понял, насколько страшным врагом для нашей страны является Польша.

При размене пленных Филарет вернулся на родину, стал патриархом и соправителем при сыне – принял титул «великого государя». Для восстановления хозяйства из полной разрухи он опирался на «всю землю». Земские соборы созывались регулярно, через несколько лет. Это дало прекрасные результаты. Россия быстро оправлялась от последствий Смуты. Во внешней политике Филарет начал сближаться с противницей Польши, Турцией. В Тридцатилетнюю войну не вступал, но держал сторону антигабсбургской коалиции. Возрождал и свою армию. А отношения с донскими казаками установились совсем не такие, как у поляков с запорожцами. На Дон ежегодно отправлялось жалованье – 7 тыс. четвертей муки, 500 ведер вина, 260 пудов пороха, 150 пудов свинца, 17 142 руб. деньгами и 1169 руб. 60 коп. «на будары» (баржи, которыми все это перевозилось). Казаки признавали власть царя, каждый год присылали в Москву посольство, «зимовую станицу», она привозила «отписки» о донских делах. Но Дон сохранял полную автономию, и подданными России казаки не числились – их принимали в Иноземном приказе (ведавшем служилыми иностранцами).

Это оправдывало себя. Едва Турция подписала мир с Польшей, как крымская конница перенацелилась за добычей на север. Москва вроде бы поддерживала с султаном и ханом прекрасные отношения, но в 1622 г. лавина татарских отрядов проломила русские кордоны и рассыпалась загонами, опустошив Епифанский, Даниловский, Одоевский, Белевский, Дедиловский уезды. На крепости не лезли, но полона угнали множество. Вот тогда-то к походам запорожцев стали присоединяться донские казаки. Из Стамбула посыпались жалобы. Султан даже предлагал взять казаков на свое содержание и переселить в Анатолию, позволив им «промышлять» против врагов Турции. Но в Москве разводили руками – на Дону люди «своевольные», государя не слушаются. А жалованье на Дон посылали по-прежнему. В общем, на «неофициальные» нападения татар снова стали отвечать «неофициально».

В Стамбуле правление матери и вельмож при больном султане Мустафе продолжалось недолго. Янычарским переворотом и убийством Османа II возмутились многие провинции. В Багдаде народ перебил всех находившихся там янычар. Этим загорелся воспользоваться персидский шах Аббас. Двинул войска, захватил Ирак и еще ряд восточных областей. А власть столичных временщиков вызвала непорядки и злоупотребления. Это усугубило смуты, волнения нарастали в самом Стамбуле. Придворная верхушка силилась как-то выкрутиться, жертвовала великими визирями – объявляла их виновниками всех бед и неурядиц, их смещали и казнили. Но никаких перемен к лучшему не происходило, и требовались новые козлы отпущения. За год сменилось 8 великих визирей!

Их отставки и казни народ уже не успокаивали, стали бузить войска, и османская знать все-таки свела Мустафу с престола, возвратила в «клетку». Султаном стал брат Османа II – Мурад IV. Такой же решительный и энергичный. Он взялся наводить порядок во внутренних делах. Шаху Аббасу объявил войну, отправил армию возвращать свои провинции, хотя сражения опять стали очень тяжелыми и затяжными. Мурад всерьез занялся и казачьими набегами. Стал наращивать флот на Черном море, выдвигать на командные должности способных моряков. Казаки стали получать чувствительные удары. Мы уже упоминали, как в 1625 г. турецкая эскадра разгромила их возле Трапезунда. В следующем году османский флот снова перехватил один из отрядов, уничтожил 20 запорожских чаек. Морские походы становились все более опасными.