Былое сквозь думы. Книга 1

Виной кровопролития явились алмазы на землях буров. Но можно понять и королеву Викторию, бескорыстно желающую прирезать в довесок к туманным островам кусок жирной заморской земли и не позволявшую сделать то же самое каким-нибудь голландцам или французам. Конечно же, будет справедливее, если старая и добрая Англия, уже имеющая опыт принудительного усыновления, возьмёт под своё крыло чужих детей, нежели, скажем, стеснительная Голландия, которой и без того хватает хлопот с собственными наводнениями. Примерно так думал каждый англичанин, не понимая глупого упорства буров и безрассудности иноземных волонтёров. Переселенец же смотрел на это дело со своей колокольни, а посему война являлась необходимой реальностью для обоих.

Прибыв в Преторию, столицу Трансвааля, я прямиком направился к президенту, и дядюшка Поль принял меня незамедлительно. Усталый глава республики произвёл на меня неизгладимое впечатление своим величественным обликом мудрого мыслителя. Неспешными движениями и атлетическим сложением он напоминал грозное животное с холодной кровью, гнев которого растёт медленно, но выплеснувшись, уже не знает границ. Высокая чёрная шляпа и простая, вышедшая из моды одежда, не вызывали снисходительной ухмылки, а, наоборот, вселяли доверие, подчёркивая целенаправленность и решимость президента, не отвлекающегося на внешнюю броскость показного впечатления. Он был прост, как земля.

– Кто вы и что вам угодно? – спросил президент, лёгким наклоном головы отвечая на моё приветствие.

– Американец Дик Блуд, желающий драться с врагами вашей республики, – лаконично ответил я и добавил: – Как и весь мой отряд волонтёров.

– Это похвально, но сражающаяся республика не сможет в данное время оплачивать ваши услуги, – вздохнул он.

– Моя кавалерия на первых порах будет сражаться и без звонкой поддержки конников Святого Георгия, – пошутил я, намекая на образ небесного всадника, оттиснутого на золотом фунте.

– Достойный ответ, мистер Блуд. Если богат, то честен, – улыбнулся президент. – Поступайте в распоряжение генерала Вильжуэна, и да хранит вас бог!

Таким образом мой отряд влился в армию буров и на полях сражений принял активное участие в конвоировании и охране обозов, покрывая себя славой тыловых гвардейцев.

В первых же боях под Ледисмитом я был ранен в бедро, невесть как залетевшей в обоз пулей, и направлен в полевой госпиталь. Капрал Поттер, принимая командование отрядом, тепло попрощался со мной:

– Дик, – опечаленно сказал мой боевой друг, – при теперешнем состоянии медицины вряд ли ты выживешь, но если вернёшься назад почётным инвалидом без ноги, мы вновь, как один, встанем под твою команду.

Я уронил слезу на носилки и ещё долго умилялся прямоте искреннего слова своего бесхитростного заместителя.

Военный госпиталь буров был расположен за грядой невысоких холмов и состоял из трёх больших палаток. На одной из них полоскался белый флаг с красным крестом, предупреждая неприятеля о мирном назначении объекта. В палатках на походных кроватях, носилках, а то и просто на одеялах стонали, бредили и тихо отходили раненые. Наряду с бурами и добровольцами, в госпитале оказывали помощь и английским королевским стрелкам, чья форма хаки, цвета дикого каштана с испанским табаком, непривычно резала глаза, и шотландским горцам, даже в Африке не изменившим своему национальному пристрастию к белым гетрам, башмакам с пряжками и клетчатым юбочкам-кильтам. Меж ранеными проворно сновали санитары из выздоравливающих и милосердные сёстры: жёны и сестры буров, подруги авантюристов, и женщины, чьи судьбы никак не вязались с домашним хозяйством. Они разносили чашки с бульоном, сосуды с карболовой кислотой, ставили компрессы и делали перевязки.

Госпиталем заведовал доктор Прост, хирург-голландец из Дортрехта. Он ампутировал конечности, извлекал пули и осколки, зашивал раны и накладывал швы с хладнокровием привыкшего к чужим страданиям человека. Прокалив на спиртовке инструменты, он проводил сложнейшие операции без наркоза, а из антисептических средств в его распоряжении были лишь раствор сулемы для обработки чужих paн да мыло для собственных нужд. Перевязочным материалом в основном служили голландские простыни да нижние юбки дам, а вместо порошков и капель доктор назначал одну и ту же диету:

– Лёгкие супы и сырые яйца, – уверенно говорил он, осматривая раненого, – и побольше сода-виски. Солдатский организм постоит за себя сам, не пройдёт и недели, как вы запроситесь в бой.

Несмотря ни на что, многие раненые действительно выживали и вновь уходили на передовую. Вселяемый хирургом оптимизм помогал встать на ноги, а закалённый суровой жизнью организм сам зализывал раны, не надеясь на достижения современной медицины.