Былое сквозь думы. Книга 1

Словом, мы занимались обычной черновой разведывательной деятельностью, хотя и нет ничего страшнее, чем быть затерянным в чужой стране не по своей воле. В это время ты оторван от привычного мира, со всех сторон подстерегают смертельные опасности, а малейшая оплошность грозит допросами, пытками и позорной петлёй вдали от родного очага. Только преданные беззаветной идее люди, неподкупные патриоты и безрассудные герои становятся пожизненными разведчиками или шпионами. Находясь среди врагов, любой секретный агент пребывает в постоянной готовности к провалу, поэтому плохо питается, совсем не пьёт и не любит жизнь во всех её проявлениях. Днями он бездействует среди безлюдных лесов и болот, а ночами ползает по вражеским окопам, желая захватить штабного офицера врасплох и расспросить его о жизни. Полученные данные лазутчик до глубокой старости держит при себе и лишь перед смертью всю правду рассказывает внукам и правнукам в форме мемуаров. Безмерно тяжело существование нелегального разведчика под колпаком у обстоятельств, тем более, когда ты впервые отваживаешься на такое гиблое дело.

Перед рассветом мы выползли на мост и поняли, что враг не дремлет, так как на противоположной стороне этой переправы кто-то ходил с фонарём и ругался на чём свет стоит. Когда световое пятно запрыгало по шпалам на мосту, и стало ясно, что идут за нами, я решил брать языка и лягнул ползшего за мной Фила, призывая его к вниманию. Сообразительный соотечественник ответным действием подал знак, что сигнал принят, при этом едва не вывернул мою ногу с корнем, и стащил меня со шпал. Таким образом мы заняли выгодную позицию в тени несущих мостовых конструкций для нанесения упреждающего удара и затаились.

Скоро из предрассветной тьмы стали вырисовываться фигуры беспечных патрульных. По фетровым шляпам с поднятыми левыми бортами я определил в них слабообученных волонтёров английской пехоты. Оба необстрелянных солдата шли без опаски, словно через Темзу, поэтому мы решили их брать живьём, предварительно оглушив рукоятками наших револьверов.

Исход операции решала внезапность нашего нападения, поэтому мы дружно выскочили из карающей тьмы и в едином порыве бросились на неприятеля. К чести волонтёров, они не бросились в рассыпную, а сорвав с плеч оружие, без промедления выполнили ружейный приём «к штыковому бою готовьсь!» Сделав шаг левой ногой вперёд и одновременно выбросив руки с ружьями вперёд перед собой, они лихо пырнули воздух длинными штыками. Но их подвела слабая строевая выучка. Мой противник так и не догадался слегка присесть и согнуть в локтях руки, поэтому, прежде чем он успел выстрелить, я схватился за дуло и изо всех сил толкнул его от себя. Англичанин не удержал равновесия и упал навзничь, оставив своё оружие в моих руках. Я же не растерялся и прицельным штыковым ударом пригвоздил недоучку к шпалам. То же самое проделал Фил и с другим волонтёром, полагая, что языка буду брать я. Патрик, оказавшись во время этого столкновения не у дел, начал было нелестно отзываться о наших слаженных действиях, но взглянув повнимательнее на длинный штык вражеского оружия, надолго приумолк.

Совершая узаконенное войной насилие, мы стали опасны для неприятеля и подлежали безоговорочному уничтожению в случае поимки. А потому, когда на мост выскочил поезд, приближение которого в пылу схватки и последующей её разборки мы неосмотрительно прозевали, нам не оставалось ничего другого, как броситься с довольно приличной высоты в воду. Тяжёлые братья Макмерфи не знали правил поведения на воде. Так что Фила я вылавливал уже вместе с пассажирами железнодорожного состава. Спасателями оказались артиллеристы лорда Митуэна со вспугнувшего нас бронепоезда, так что впоследствии я смог без помех изучить эту крепость на колёсах как снаружи, так и изнутри.

Бронепоезд состоял из трёх платформ с корпусами из листовой стали с двумя рядами прорезей для стрельбы с колена и стоя. На последней, уже четвёртой платформе находилась легко вращающая пушка с предохраняющими обслугу броневыми листами по краям.

Эта современная боевая колесница, великолепное детище инженерной мысли, только начинало обживать дорогу до Кимберли, поэтому так легко остановилась у моста через Моддер, заметив впереди неладное. Название реки мне, кстати, живо подсказало, что за две ночи мы не уползли далее вражеской передовой, а поэтому положение наше было столь отвратительным, что даже потерянный мною револьвер не гарантировал безопасности, как простому сельскому жителю. Когда же у спасённых братьев оружие всё-таки обнаружилось, мне стало совершенно ясно, что никаким допросом уже не откупиться. Однако артиллеристы марать о нас руки не стали, а засунув в чрево бронепоезда, повезли от Кимберли в свой тыл, куда, собственно, мы и стремились, но не столь резво.

По двум сверкавшим на эполетах звёздам я определил звание командира поезда и обратился к нему как к равному:

– Капитан, куда мы следуем? Было бы нелишним разобраться в досадном недоразумении на месте.