Былое сквозь думы. Книга 1

После капитуляции армии Кронье, мы с Дени Торнадо недолго оставались без работы и скоро сколотили небольшой, но очень подвижный отряд из пяти человек. Так как прежних приисковых истребителей я так нигде и не нашёл, нам пришлось довольствоваться незнакомым контингентом. С этими пятью головорезами вдвоём с Дени мы кое-как справлялись, но стоило кому-нибудь из нас отлучиться, сразу же среди наших партизан назревал бунт, как на пиратском корабле при дележе добычи. Приходилось быть постоянно начеку и спать с оружием.

Коней и ружья нам вручил сам народ особо не сопротивляясь, и мы с рвением схватились за дело борьбы против его притеснителей, первым делом взорвав мост через реку Вааль вместе с нашими головорезами, усмирив тем самым подчинённых. Следующая дюжина примкнувших к нам партизан отличалась от бойцов первого призыва лишь количественно, поэтому мы сами покинули их на произвол судьбы, когда в наши деловые отношения вкрались элементы рукоприкладства со стороны этих антигуманных висельников. И лишь с третьей группировкой нам повезло. Это были четверо испанцев, хоть и не твёрдых моральных устоев, но со знанием законов вольного братства.

– Карлос, – теперь уже безо всяких опасений мог приказать я, – ступай в ночной дозор!

– Сам ступай! – чётко по-уставному звучало в ответ.

– Тогда немедленно организуй с приятелями засаду на обоз англичан и без провизии не возвращайся.

– Есть, мой капитан, – уже гремел оружием Карлос и через пару часов партизаны возвращались со свежим голландским сыром и фермерской малагой.

Загулявшихся солдат противника, фельдъегерей и форейтеров, мы душили, как котят, иногда нападая на целые воинские гарнизоны под видом беженцев не весть от чего и прочих мирных бродяг, нанося бесхозному имуществу весомый урон. Правда, эти боевые операции проводились не часто и в основном по полевым госпиталям, но не проходило и дня, чтобы мы не ввязались в какое-нибудь сражение, то укрываясь по лесам, то прячась по фермам.

Слава о наших подвигах далеко обогнала нас, поэтому когда чуть ли не полк улан поставил перед собой задачу выкурить нас с одной фермы, мы уже не сомневались, что пощады не будет, а немедля, по совету испанцев, выкинули белый флаг, притупив тем самым бдительность неприятеля и хозяев усадьбы. Дело в том, что Карлос едва мы заговорили о капитуляции, предложил варварский, но надёжный способ прорыва на лошадях через неприятельское кольцо. Способ был гениально прост и известен каждому забитому испанскому пастуху.

Выехав шагом из ворот фермы с белым флагом, мы, приблизившись почти вплотную к беспечно готовящим для нас верёвки уланам, на ходу начали засыпать в уши своих лошадей, прихваченный для этого случая песок. Оказывается, что умное животное не очень бывает довольно этой процедурой, даже просто не переносит её и, от воздействия инородного сыпучего предмета почти прямо на мозг, бесится, развивая при этом такую скорость, что угнаться за такой скотиной, а тем более удачно подстрелить наездника, никакой возможности не представляется. Даже через десяток миль когда мы кое-как вытряхнулись из сёдел, наши боевые кони не захотели остановиться, а продолжили свой неутомимый бег до падёжного конца где-то за линией горизонта.

– Мой капитан, позволь устроить засаду под твоей командой на первый же английский табун, – напросился Карлос на задание, едва мы оправились после такой скачки

– Действуйте, мои новоявленные нормандские барышники, – пошутил я, позволяя открыть партизанские действия а незнакомом районе, – в ногах правды нет.

Не скрою, в нашей борьбе порой случались и накладки совершенно противоположного свойства. Так, по причине глубокого недопонимания задач партизанского движения самими фермерами, кое-кто из нашего отряда порой навсегда выбывал из строя, перекладывая груз обязанностей на плечи товарищей. И я не раз на практике убеждался в справедливости народной мудрости, что кто бы ты ни был, но ногами и с петлёй на шее все перебирают одинаково.

– А не слишком ли круто мы дерём с местного обывателя? – спросил меня как-то Дени после очередного недоразумения с сомневающимся фермером.

– Отнюдь, кабальеро, – разумно ответил я. – Даже африканский бюргер должен ощущать тяготы партизанского движения и испытывать сопутствующие этому лишения.

– А вдруг мы несколько вольно трактуем теорию герильи и загниваем практически? – продолжал сомневаться друг.

– Когда портится яйцо– зарождается цыплёнок, – философски пояснил я.

– Но можно получить и несварение желудка, – почесал затылок Дени и на всякий случай достал флягу с муцукой, намериваясь провести профилактику организма.