Былое сквозь думы. Книга 1

Взяв свой «роер», чтобы издали было видно, что идёт не босяк, а серьёзный мужчина, я направился в указанном направлении. День был погожим и радостным для всякой твари. Лёгкий ветерок обдувал моё потное чело, а апельсиновые рощи по краям дороги одаривали своими зрелыми плодами. Ловкокрылые каоло, лаская взор радужным опереньем, приветливо щебетали над головой, у ног проворно шныряли козлоногие блюбоки, радуясь жизни, а в ручьях мирно переквакивались величественные матламетло. Словом, природа ликовала, и ничто не предвещало беды.

Селение Кембпелс-Дорб состояло, собственно говоря, из нескольких расположенных на приличном расстоянии друг от друга и отгородившихся от всего белого света высокими стенами каменной кладки ферм. И напрасно я стучался в ворота этих крепостей. Ни одна живая душа не вышла на мой зов, чтобы приветливо встретить усталого путника. Под вечер, голодный и усталый, с проклятым ружьём, успевшим до крови стереть мне плечи, я пустился в обратный путь, кляня голландские разносолы. Так бы и миновала меня беда, если бы у крайней фермы не встретил я стадо раскормленных на сочных травах вельд коров, которое загонял в раскрытые ворота сопливый пастушонок лет семи. Не привыкший возвращаться с задания без результата, я окликнул недоноска и потребовал позвать ко мне хозяина стада для переговоров. В ответ недомерок пропищал что-то по-голландски, но под конец всё же родил пару понятных слов о том, чтобы я немного обождал. Я кивнул в знак согласия и, опершись о «роер», как заправский зверобой, остался ждать кого-нибудь из этих пугливых поселенцев.

Томиться в одиночестве пришлось недолго, но когда из ворот вышла она, я потерял свой человеческий облик. Вот в ту самую минуту со мною было покончено, как со свободным гражданином и лицом с завидной репутацией.

– Мейнхеер, если вам нужен мой отец, то приходите завтра с утра. Сейчас его нет на ферме, – наконец я стал понимать слова девушки. – Может быть вы хотите утолить жажду, – спросила затем она, внимательно, но скромно, посмотрев на меня своими прекрасными серыми глазами навыкат.

– Сыру бы, – брякнул я, не соображая что к чему.

– Подождите минутку, я сейчас принесу. Мы не смеем пригласить в дом постороннего мужчину в отсутствие хозяина, – и она упорхнула за ворота, покачивая плотно сбитым станом.

Я окаменело стоял, всё ещё не приходя в себя.

– Пейте, мейнхеер, только что из-под коровы, – пропела вернувшаяся очаровательница, подавая мне добрую кварту молока в кувшине и большой кусок сыра.

Роняя ружьё, я потянулся за подарком, а когда наши руки соприкоснулись, словно молния прожгла меня от макушки до пят, и я понял, что лучше и прекраснее этого человечьего создания под нашим небом не было и быть не может. Проливая молоко, я с трудом сделал пару глотков и отдал кувшин, не приходя в сознание.

– Обязательно приходите завтра, – на прощание молвило неземное создание и прекрасным видением исчезло с моих глаз.

Долго ещё стоял я на прежнем месте с куском сыра в руках и пустой головой на плечах. Наконец силы вернулись ко мне, и я поплёлся восвояси, неся ружьё подмышкой и не разбирая дороги. А перед глазами носилось чудное видение в шерстяном платье строгого покроя и сером чепце на неброской расцветки кудрях. Иногда перед моим мысленным взором вставал её круглоликий, словно маслом расписанный портрет, с задорно вскинувшимся опрятным носиком и с умным блеском стальных глазок, проворно укрывающимися за подёрнутыми румянцем изобилия щёчками. Аккуратный ротик вновь беззвучно шлёпал алыми губками, как бы повторяя приглашение в гости, а на своих руках я продолжал чувствовать робкое прикосновение её мокрых пальчиков. Боже, я был влюблён с первого взгляда, как жаждущий потомства одичалый самец, хотя в то время об этом и не думалось.

Так, с сыром в руках и ружьём подмышкой, я и прибыл к своим друзьям. Наотрез отказавшись от выпивки, я отправился в палатку и, бережно уложив сыр под подушку, стал вновь и вновь возвращаться безумной памятью к кратким мгновениям обще¬ния с девушкой. Ночью мне приснился африканский крокодил кайман, питающийся прекрасной белой газелью.

Чуть свет я уже был на ногах и готов к дороге на ферму.

– Что с тобой, Дик? – спросил меня Дени, наблюдая не свойственную мне тщательность при совершении утреннего туалета.

– Я схожу за сыром, – только и сказал я, боясь грязных расспросов с последующими издёвками над светлым чувством.

– Что ж, сходи, – согласился Дени. – Мы задержимся ещё на пару дней. Придётся заменить ось фургона, что-то не внушает она мне доверия. А ты, действительно, познакомься с колонистами Кембпелс-Дорба. Они хоть и голландцы, но как осели здесь в начале века, так и держат свой нейтралитет, разводя скот и заслонясь от всего мира каменными стенами. Очень почитают бога и своих предков, а соотечественника, корабельного хирурга Антония Ван-Ризбека, считай, два века назад основавшего Кейптаун, чуть ли не возвели в ранг святого. В целом, народ не опасный, но диковатый и не любит чужаков.