Быть гением. Истории об искусстве, жизни, смерти, любви, сексе, деньгах и безумии

В минуты отчаяния Муха вверял свою судьбу в руки Всевышнего, и тот одаривал его рождественскими чудесами. Таким чудом стала и Сара Бернар со своим срочным заказом. Сару называли самой знаменитой актрисой за всю историю театра и упоминали не иначе как с эпитетом «божественная». Настоящая селф-мейд-вумен, она в 18 лет дебютировала на сцене Комеди Франсез, а в 49 приобрела театр «Ренессанс», который и сегодня остаётся одним из лучших в Париже. На афише спектакля «Жисмонда» ей 50 лет, и сегодня трудно сказать, что больше привлекало зрителей: её вечно юная красота или талант. Станиславский говорил о втором, Тургенев и Чехов были с ним не согласны.

Как бы то ни было, Сара принесла Альфонсу Мухе долгожданную славу, причём такую, что газеты захлёбывались восторгом: «Это триумф шёлка, золота и драгоценных камней, это богатство, брошенное на сомнительную белизну стен нашего города»[63]. Спасая такую красоту от сомнительной белизны городских стен, парижане уносили афиши домой, так что Сара, бесспорно, обладавшая коммерческим чутьём, начала печатать их на продажу. По подсчётам Иржи, сына Альфонса Мухи, эти афиши принесли ей не меньше 130 000 франков. Для сравнения: Мухе она платила неслыханные 3000 франков в месяц и по 1500 за каждую афишу. Так что Муха не только способствовал всплеску популярности спектакля «Жисмонда», но и существенно обогатил свою прозорливую заказчицу, ведь она разглядела коммерческий потенциал там, где начальник типографии видел провал.

^{Альфонс Муха. Афиша пьесы «Жисмонда». 1894 год.}

^{Цветная литография. Частная коллекция}

Надо сказать, что этот самый мсье де Брунхофф быстро осознал свой промах и решил исправить ситуацию. Он начал печатать «левые» тиражи афиши и продавать их самостоятельно. Сара затеяла с ним долгую судебную тяжбу — первый в истории искусства суд по вопросу о нарушении авторских прав. Дело закончилось её победой, но удовлетворение было скорее моральным, нежели материальным: Сара отказалась сообщать суду, сколько она зарабатывает на торговле афишами, и суд назначил довольно скромную компенсацию. Но прецедент был создан.

То единственное, что любил всегда

Весной 1902 года Огюст Роден отбыл из Парижа в Прагу открывать свою выставку. Его друг Альфонс Муха не мог упустить случая навестить давно покинутую родину. То, что он увидел, привело Муху в священный трепет: пережив откровение в своей мастерской, он теперь всюду видел подтверждения «сплошному подражательству Парижу», а уменьшенная копия Эйфелевой башни, Петршинская башня в Праге, была для него символом «победы более сильного, заглатывающего более слабого». Муха решил, что пришло время спасать отечественное искусство, и кому этим заняться, если не ему? Его замысел был поэтичен и наивен. По мысли Мухи, на человеческое сознание можно воздействовать на уровне культурных кодов. Люди могут не знать событий, о которых рассказывают его картины, и чувствовать себя оторванными от родины, они могут подражать Европе и не ценить свои славянские корни, но, когда они увидят его картины, в них что-то откликнется, проснётся, и оторванная от корней молодёжь к этим корням вернётся. Ведь «все славяне унаследовали склонность к символике».

^{Альфонс Муха. «Святая гора Афон», из цикла «Славянская эпопея». 1926 год.}

^{Холст, темпера. Национальный музей, Прага, Чехия}

После долгих консультаций с историками Муха отобрал 20 тем для «Славянской эпопеи» и посвятил ей 18 лет непрерывной работы. Результат его труда вызывает восхищение, умиление и недоумение. Одни названия этих картин свидетельствуют о том, что журналисты были правы, «то, что оно рассказывает, известно по большей части только историкам, занимающимся этой темой»: «Коронация сербского короля Стефана Душана царём сербо-греческого царства», «Праздник Свентовита на Рюгене» (Свентовит — западнославянский бог войны и победы, и, если бы не Муха, я бы вряд ли об этом узнала), «Присяга чешского общества Омладина под славянской липой»…

Моя любимая картина в Эпосе — «Святая гора Афон». Она гармонично передаёт духовные воззрения Мухи. Здесь присутствуют сразу три уровня: народ, духи предков и святые под покровом Богородицы. Все они в мире Мухи одинаково реальны — и живые люди, и предки (те самые корни, от которых отрывается чешская молодёжь), и боги, которые их оберегают. Религиозные взгляды Мухи заслуживают отдельного внимания и многое объясняют в его искусстве: в школьные годы он пел в церковном хоре, в Париже в его мастерской проводились спиритические сеансы, он был Великим Командором в масонской ложе, он не чужд эзотерики, а славянам в его эпосе покровительствуют Перун, Богородица и Мать Природа. Хотя славянскую восприимчивость к символам Муха переоценил, в сконструированном им гармоничном и величественном мире, полном светоносного божественного присутствия, хочется жить.