Чай с Грейс Келли

Переступив порог, вы оказывались в центре двойного амфитеатра рококо, уступами спускавшегося к сцене. Ложами были маленькие красные домики, парящие в невесомости на боковых стенах. От всего этого кружилась голова.

Пейдж незаметно приподняла подол платья, чтобы сесть. Лестер сел рядом. Он вдруг наклонился, почти касаясь ее щеки.

– Что случилось? У вас только что был такой странный вид.

Она с удивлением почувствовала, как его рука обняла ее за плечи.

– Вы знаете Эддисона Де Витта? – спросила она.

– Блестящего хроникера из «Бродвей Спот»? Бывает, встречаемся. Наш мирок боится его статей. Они могут быть такими грозными… и такими верными. Вы его видели?

– В том-то и дело, что нет. Я удивляюсь его отсутствию на премьере спектакля Джошуа Логана, которого ждал весь Бродвей.

Он убрал руку, чтобы открыть свой экземпляр программки, но не читал и почему-то хмурил брови.

– Мы живем в такое время, когда плохо быть откровенным, – прошептал он. – Вы, наверно, читали его выступление в защиту Ули Стайнера. Я думаю, не все его оценили.

– А вы его оценили, Лестер?

– Нельзя не оценить мужество.

Он хотел добавить что-то еще, но тут его взгляд задержался на ком-то пробирающемся по ряду впереди.

– Смотрите… Это, кажется, один из ваших однокашников, Пейдж? Тот новый студент, как бишь его?..

Вновь прибывший окинул зал взглядом и приготовился сесть.

Он заметил их. Его лицо робко просияло. Это был Хуан Лебброса, его широким плечам боксера – или молодого правонарушителя – было тесновато в смокинге. Передний зуб с обломанным уголком придавал ему шаловливо-виноватое выражение школьника, пойманного на прогуле.

– Привет, – пробормотал он. – Какой сюрприз, а?

Пейдж догадывалась, что он тоже ошеломлен, оказавшись в подобном месте. Принаряженная деревенщина всегда друг друга узнает, весело подумала она. Он отвернулся, чтобы сесть.

И тут, со спины, она его узнала.

Как и в «Палладиуме», это с ним Лестер говорил только что, получив программки. Он даже что-то ему дал… А теперь эти двое изображают удивление, как будто не знали о присутствии друг друга.

Пейдж попыталась вспомнить, что Лестер сунул давеча в руку Хуану. Она почти не обратила внимания… Конверт? Карточку?

Приглашение! Ну конечно. Без этого сезама Хуан не смог бы попасть на представление. Она видела, как Лестер отошел от окошка администратора. Программки были лишь предлогом.

Столько ухищрений… Как будто она дурочка.

В Америке такого рода сплетни могут привести человека прямиком к смирительной рубашке и электрошоку.

В переполненном зале смолк звонок. Из оркестровой ямы доносились гаммы. Гомон и возбуждение вокруг нарастали. Пейдж листала программку, думая о другом.

Ей вспоминался последний вечер в Гаване… Когда друзья из Актерской студии шутки ради столкнули ее, одетую, в освещенную голубизну бассейна отеля «Капри», а Лестер в смокинге прыгнул за ней. «На нас смотрят! Постараемся выглядеть и потанцуем!» – шепнул он ей.

На нас смотрят. Постараемся выглядеть и потанцуем.

Именно это, очевидно, и делали они с Хуаном. Рука Лестера снова обняла ее, и Пейдж вдруг поняла, почему она здесь, зачем преподаватель пригласил ее.

Здесь знали, кто он. Возможно, наблюдали за ним. На нас смотрят. Потанцуем. На самом деле Лестер пришел с Хуаном. Она, Пейдж, была для отвода глаз. Для галерки.

На этой удручающей мысли погас свет и «Саут Пасифик» начался.

В антракте они вышли в фойе. Хуан Лебброса был уже там, прохаживаясь с ледяным пивом вокруг бара. Они присоединились к нему. Пейдж заказала лимонад.

– Какой оригинальный спектакль! – воскликнул Лестер, сияя. – Мэри Мартин изумительна. И даже этот баритон… играющий француза с итальянским акцентом.

Распалившись, он обнял Пейдж за талию.

– Наконец-то музыкальная комедия, в которой танцы и песни не чисто декоративны. Они имеют подлинный нарративный смысл. А какой сюжет! Расизм, предрассудки… Это ново, и успех заранее не обеспечен. Что скажете, Хуан?

Пейдж улыбнулась украдкой. Преподаватель в нем был неистребим.

Что до нее, эта первая часть спектакля ее решительно очаровала… но по причинам не столь умственным: музыка и песни. Актеры. Декорации.

Что сказал бы Эддисон? Но Эддисона не было.

– А вы, Пейдж? Вы понимаете, до какой степени этот спектакль непохож на другие? Что после него ни один мюзикл нельзя будет ставить по старым рецептам?

Она рассмеялась, помешала соломинкой свой лимонад.

– Я просто влю-би-лась, когда няня пела I’m gonna wash that man right outa my hair[149], намыливая волосы! Она мыла голову по-настоящему! Вы представляете? Делать это каждый вечер! Будем надеяться, что бедняжка Мэри Мартин успеет их высушить к следующему акту…

Хуан весело подмигнул Пейдж, и ей вдруг стало легко и очень радостно.

– Препод останется преподом, – сказал он, отпив глоток пива.

Она оглянулась, ловя реакцию упомянутого препода на это дерзкое замечание, какого никогда не позволил бы себе ни один студент.

Лестер смеялся.