Чай с Грейс Келли

В соседнем доме зажгли свет. Прислонившись к фонарю, он посмотрел на знакомое окно. Дидо поднимала стекло. Ее тонкая вытянутая шейка, нежный изящный профиль, курносый носик… Она уже заплела косички на ночь. Он увидел, как она наполняет легкие ночной прохладой.

– Это ты, Джо? – спросила она, заметив очертания.

Он отошел от фонаря.

– Это я.

И горло его издало звук, как от газеты, которую сминают в комок.

– Я как раз хотела тебе сказать…

Она высунулась из окна. На ней была ночная рубашка.

– Один парень из Тойфелла дал мне два билета на чемпионат мира в среднем весе. Джейк Ламотта против Марселя Сердана. Это в Детройте, 16 июня. Хочешь?

Кружевной воротничок чуть сполз на левое плечо.

– У папы есть сестра в Детройте, – сказала она, до пояса высунувшись в окно, заговорщическим шепотом. – Поедем на автобусе. Это будут каникулы. Что скажешь? Ты любишь бокс?

Он не знал.

– Марсель Сердан, ты его знаешь? – настаивала она уже с нетерпением в голосе.

Кружева раскинулись венчиком вокруг ее бледной и нежной шейки. На него внезапно накатило жуткое, пугающее желание ее поцеловать.

– Этого Ламотту я не знаю, – продолжала она. – Его прозвали Бронксским быком. Может, поедем? Туда, в Детройт, посмотреть матч, я хочу сказать. Вместе, вдвоем.

– Может быть. Да.

Он молчал. Она спросила:

– С тобой все хорошо?

Он продолжал молчать, и она пожала плечами. Гипюр еще больше соскользнул, и она незаметно его поправила.

– После матча можно задержаться там, погулять по окрестностям. Поговорим об этом позже?

Он ответил, что да, конечно, и они пожелали друг другу доброй ночи. Дидо опустила стекло, но оставила поднятой внутреннюю штору, а он медленно спустился в свою студию, свое убежище. № 5 запрыгнул к нему на кровать, на которой он вытянулся во всю длину.

16 июня… Это невозможно. Он ведь собрался раньше вернуться во Францию! Так он решил. Не правда ли? Он даже написал об этом сестре.

Да… Но он же не поменял дату своего билета. Пока еще нет. Если он уедет раньше, чтобы сопровождать Марианну на конкурс в консерваторию… 16 июня его не будет в Нью-Йорке.

Его здесь не будет! Эта мысль вдруг повергла его в панику.

В окно-полумесяц он пристально смотрел на квадрат света, от которого как будто поднимался над тротуаром желтый парок. Вдруг он рассеялся. Дидо погасила свет. Она легла.

Думает ли она о нем в своей кровати, как он думает о ней в своей? Его рука погладила лежащий рядом ком шерсти, верного № 5. Июнь или июль? Марианна или Дидо?

Отпихнув песика, он встал с кровати. В последний раз сел за стол с намерением перечитать письмо Роземонде, это письмо, в котором он делился всеми своими планами.

Но он не перечитал его. Он его порвал. Потом почистил зубы. Июль?

Надел чистую пижаму. Июнь?

Он юркнул под одеяло, № 5 улегся, свернувшись клубком, на его ногах.

Июнь или июль?

Потом…

16 июня 1949. Сейчас, когда вы читаете эту книгу, мы понятия не имеем, поехал ли Джослин с Дидо в Детройт, чтобы присутствовать в этот день на матче Марсель Сердан – Джейк ЛаМотта. Мы знаем только, что ЛаМотта еще до 10-го раунда победил Сердана, получившего травму. ЛаМотта стал Raging Bull[196], чемпионом мира. Матч-реванш был назначен через четыре месяца. Увы, самолет, летевший из Парижа в Нью-Йорк 23 октября 1949, разбился у Азорских островов. Все пассажиры погибли. Среди них был боксер, любимец Франции, и знаменитая скрипачка Жинетт Неве. Авиакатастрофы были не редкостью в то время, но эта ошеломила и опечалила всю Францию. Симона де Бовуар напишет в письме американскому писателю Нельсону Олгрену: «Вы меня предупреждали, что ваш ЛаМотта коварен, но я не думала, что он может дойти до такой гнусности: взорвать 48 пассажиров самолета, чтобы избежать встречи с Серданом!»

14 августа 1949. Через месяц после того, как СССР взорвал первую атомную бомбу на равнинах Казахстана, Эддисон Де Витт основал свою газету, «Таймс-Сквер Рандеву», которая тут же пошла нарасхват на всем Бродвее. В следующем сезоне Пейдж с триумфом выступила во «Фрекен Юлии» в театре «Эллис».

16 ноября 1949. Нью-Йоркская премьера «Отца» Августа Стриндберга в театре «Корт» на 53-й улице. В роли Берты – юная Грейс Келли, которую Пейдж тепло поздравит в ее уборной после спектакля. Эддисон Де Витт напишет в передовой статье своей новой газеты: «Мисс Келли обладает грацией… но ее талант еще должен созреть!» Не важно. Начинающая актриса замечена и вскоре приглашена в Голливуд на съемки ее первого фильма. Дальнейшее знает весь мир.