Читаем Чай со вкусом меланхолии полностью

Рисуя причудливой кляксы цветок

И смысл изменяя написанных строк.

Намёк?


И спать не дают сквозняки, сквозняки -

Уносят, приносят обрывки тоски.

В эскизе ночей подправляя штрихи,

Диктуют стихи.



***

В переплетенье рельс и шпал

Свидетель встреч и расставаний

Играет в поезда вокзал:

Один пустив, другой на дальний

Поставив путь и задержав.

И суетятся пассажиры,

Билеты в кулаках зажав.


В переплетенье рельс и шпал

Стучат колёсами вагоны,

Покинуть торопясь вокзал.

Одолевая перегоны,

Ворчит трудяга-тепловоз.

И мирно дремлют пассажиры

Под мерный перестук колёс.


Переплетенье рельс и шпал

Рождает тысячи историй

И без концов, и без начал,

Замысловатость траекторий

Которых круче кинодрам.

Их с привокзальных территорий

Мчат поезда по городам.


В переплетенье рельс и шпал,

В мельканье за окошком станций,

Стремясь туда, где не бывал,

Подспудно ищешь, где б остаться –

На время или навсегда.

Где можно быть не постояльцем

И позабыть про поезда.



Сказ о граде Оленьем

Негде в северном селеньи,

В том, что с именем оленьим,

Дни неспешные бегут.

Здесь живёт рабочий люд.


Ни истории былинной,

Ни обычаев старинных

Не имеет тихий град –

Он оленями богат,

Да за счёт руды железной

Пробивается болезный.


В разных уголках селенья

Обитают здесь олени,

Украшают город сей,

Радуют сердца людей.


Три олешка на вокзале

Дом себе облюбовали.

Есть один, согласно теме,

И на городской эмблеме.

Два, с лопаркою, — с торца

У Ледового дворца,

Ещё пара оленят

Там украсила фасад.

Ну, а главный — испокон

Старый сторожит район.


И живут олешки ладно,

И кормёжки им не надо,

Так чего и удивляться –

Дружно как они плодятся.

А руды запас, все знают,

Истощается и тает.


Но вот в городе оленьем,

Убывает населенье –

За последние пять лет

Тысяч пять уж не как нет.

Климат плох и нет работы –

Ищет люд получше сто-то.

Перспективы нету тож –

Уезжает молодёжь.

И руда град не спасает –

Не на всех её хватает.


Всё про горести людские

Знают власти городские

И стараются, ей-ей,

Приукрасить жизнь людей.

Пишутся распоряженья –

Больше точек притяженья!

В городе места создать,

Чтоб народ там мог гулять,

Собираться мог на праздник

Или для занятий разных!


Станет счастлив и богат,

Расцветёт олений град:

Молодёжные пространства,

В скверах новые убранства,

В праздник — звёзды из столицы,

Чтоб достойно веселиться.

А чтоб гости наезжали,

Будут в граде фестивали!


Ох, и заживёт народ –

Каждый день, как Новый год!

А уехавшие лица

Станут враз назад проситься.

Будут строиться дома,

Деток народится тьма!

Молодёжь же в новом граде

Приживётся и осядет.

Ну, ещё и оленяток

Пусть прибавится с десяток,

Да железная руда

Не иссякнет никогда!


Вот и мы там будем жить,

Мёд и пиво будем пить.

По усам пускай течёт –

Может, попадёт и в рот.



***

Давай попьём с тобою чая,

Приостановим жизни ход -

Ведь мы всё чаще замечаем,

Что нас уже никто не ждёт.


Друзья скрываются в тумане

Ушедших лет, теряясь в нём.

И мы, боясь себя поранить,

Не ищем их и не зовём.


Внутри себя возводим стены,

Их превращая в лабиринт.

Порой не знаем сами, где мы,

Поскольку доступ к нам закрыт.


С опаской, в смотровые щели

Глаз изучаем мир во вне

И радуемся, что успели

Укрыться в этой западне.


Не помним имена и лица:

Ведь время — тот ещё шутник –

Нещадно вырвало страницы

Из самых интересных книг.


Апатию свою лелея,

И не пытаемся понять,


Что, в сущности, вполне умеем

Не разрушать, а создавать.


Да, вкус у чая странноватый…

Меланхолический настрой

Свои привносит ароматы

И явственно горчит порой.


Но всё ж, давай попьём мы чая.

И по душам поговорим,

Себя в былое возвращая…


Давай вот,

сахарок бери…


Улыбнуло

К стихам, которые собраны в этот раздел, не надо относиться слишком серьёзно, их стоит воспринимать с некоторой долей юмора. А отдельные, может быть даже, и с легкой иронией.





***

Утро доброе))

Солнце в окошко.

На окне умывается кошка.

Звук будильника.

— Быстро вставай-ка! Пора завтракать!

Ну же, хозяйка! –

И легонько скребёт коготком, -

Поднимайся скорее, пойдем.


Ей, принцессе, конечно же, первой

Открываю кошачьи консервы.

А потом уж себя дорогую

Ароматным чайком побалую.



Что называется, стихи))

На тонком кончике пера

Вишу, случайно зацепившись.

Кто ж знал, что это не игра

И что, однажды закрутившись,

Затянет слов водоворот

В тугие сети рифмоплётства

И постепенно увлечёт

Процессом стихопроизводства.


Слова-кирпичики, слова-

Вагончики, слова- картины,

То сказочные острова

Они, то липкость паутины.


Пером вожу — пишу, пишу,

Усердно опусы кропаю,

Хореи ямбами крушу,

Сбиваю ритм, строку ломаю…


Однако, стоит перечесть

Потом написанное мною,

Я начинаю думать — есть,

Похоже, что-то в нём такое,

Что проникает прямо в сердце,

И, избавляя от тоски,

Звучит в душе весёлым скерцо

И называется — стихи))



***

Как часто много хочется сказать,

И не хватает слов.

Их ищешь, ловишь,

Перебираешь, выбираешь, строишь,

Пытаешься друг с другом увязать.


А мысль теряется,

И образ пропадает.

Стих ненаписанный бесследно исчезает…


Слова, слова,

Ну как вас удержать…



***

Может быть когда-нибудь,

возможно, даже очень скоро

Я вдруг резко поумнею

Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия
Суд идет
Суд идет

Перед вами книга необычная и для автора, и для его читателей. В ней повествуется об учёных, вынужденных помимо своей воли жить и работать вдалеке от своей Родины. Молодой физик и его друг биолог изобрели электронно-биологическую систему, которая способна изменить к лучшему всю нашу жизнь. Теперь они заняты испытаниями этой системы.В книге много острых занимательных сцен, ярко показана любовь двух молодых людей. Книга читается на одном дыхании.«Суд идёт» — роман, который достойно продолжает обширное семейство книг Ивана Дроздова, изданных в серии «Русский роман».

Абрам (Синявский Терц , Андрей Донатович Синявский , Иван Владимирович Дроздов , Иван Георгиевич Лазутин , Расул Гамзатович Гамзатов

Поэзия / Проза / Историческая проза / Русская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза