Чайки за кормой

Когда «копейка» тронулась, отставной майор не преминул заметить:

– Довели страну демократы! По ночам люди вынуждены перемещаться! Под суд банду Эльцмана!

Через минуту он неожиданно подвел черту:

– Нет, в этой стране мы ничего не построим.

– Это почему же? – слабым голосом спросил Потыпыч.

– Ваучеры не того калибра, – голосом генерала Лебедя ответил военный.

Ехали долго и южные странники успели заснуть.

Под утро, когда желтые лучи только начали ощупывать темноту, майор разбудил своих пассажиров.

– Деревня Погановка-Мутино. На Москву вон туда. А я здесь остаюсь у родственников погостить. Был рад, так сказать, помочь населению. Желаю здравствовать!

Следующим, кто подобрал путников, был худой человек с длинными волосами, ехавший на «восьмерке». Тот так быстро начал разглагольствовать о политике, что, казалось, он просто восстановил прерванный с кем-то спор.

– …й на заборе кто-то написал, а они это называют свободой слова. К истинной демократии это не имеет никакого отношения. А задаешь им вопрос: «Что же вы творите?», они сразу же: «Это была не наша идея – так захотел народ». И это все, на что они способны!

Рассуждения длинноволосого продолжались добрый час. Красносеев не выдержал и спросил:

– Товарищ, а когда мы в Москву приедем?

– «Товарищ»?! Это кого вы – меня «товарищем» назвали?! А сами вы кем будете?

– Дело в следующем: беженцы мы. Правда, Владленушка? – попытался поправить ситуацию бывший сторож.

Но Красносеев уже был укушен незримой мухой. Вся психологическая усталость от путешествия вылилась в один отчаянный крик:

– Это все вы, демократы недоделанные, страну развалили!

– Что?! Да я… да мы… Выходите из машины!

– А вы ее сначала остановите!

Уже бредя по обочине Потапыч заскавчал:

– Куда мы идем? Зачем нам это все надо? Я уже и Ленина не хочу смотреть.

– Перестань ныть, уже немного осталось. Вон, смотри, машина идет!

Красносеев и Потапыч помахали руками и, к их удивлению, серебристая «Волга» остановилась.

Глава 32

За рулем сидел холеный мужчина средних лет и приятно пах дорогим одеколоном. Он, лучезарно улыбаясь, пригласил усталых путников в салон машины.

Депутат Лодкин. Вам в Москву? Отлично! Я еду на заседание Государственной Думы и, конечно же, вас подвезу. Я всецело за социальное партнерство. Люди разных уровней, – сказал депутат, внимательно осмотрев мятую и потрепанную одежду пассажиров, – должны помогать друг другу.

У Красносеева и, тем более, у Потапыча не было никакого желания общаться, но Лодкин как-то незаметно умудрился втянуть их в разговор.

– Ну как дела в регионах? Настроение у электората бодрое?

Потапыч прошептал на ухо Владлену Борисовичу:

– Я тебя умоляю – не спорь с ним. Немного осталось.

Красносеев слегка насупился и сказал:

– Удовлетворительное.

– Замечательно! Проведем заседание в Думе, наметим новые задачи и вывернемся из оков прошлого строя! Впереди нас ждет свобода и созидательный труд!

Красносеев заскрежетал зубами, но не сказал ни слова.

– Ничего, ничего! Заживет страна!

«Ты-то уж точно заживешь!» – зло подумал второй секретарь.

– Вопросик позвольте: а когда именно заживет страна? А то дело в следующем: годов мне мало осталось по земле ходить.

– Скоро, дедушка, совсем скоро. Добьем гидру коммунизма, и вздохнет свободно страна. Поднимется она с колен и поразит мир своей мощью!

У Красносеева от обиды даже выступили слезы.

– Не плачьте, гражданин великой страны, светлое демократическое будущее не за горами.

«Волга» летела по трассе, съедая километры. Поток машин становился все плотнее – начиналась Москва.

– Меня – к Мавзолею! – возбужденно крикнул Потапыч, почувствовав, что дело близится к развязке.

– А меня – в Кремль, – сказал Красносеев.

– Всем нам почти в одно место, не переживайте, господа.

Через полчаса «Волга» остановилась. Все покинули салон. Лодкин пожал попутчикам руки и сказал:

– Активно принимайте участие в выборах. Это не только ваше демократическое право, но и обязанность. Обязанность перед молодым свободным государством…

– Пошли, Потапыч. Спасибо тебе, Лодкин. Но только за то, что довез.

Путники расстались возле музея революции.

– Ну что ж, Потапыч, бывай. Мне – направо, тебе – налево.

– А ты, Владленушка, куда?

– В Кремль пойду. День… документы сдам.

– А потом?

– Потом – не знаю. Назад в Прибреженск дороги нет.

– Что ж, глядишь, свидимся еще.

Красносеев кавалерийским шагом пересек Александровский сад и, пройдя Кремлевские ворота, подошел к Дому Правительства.

Через пять минут он уже возвращался назад – внутрь не пропустили. Да и идти туда необходимости не было – коммунистами в «сердце» страны уже и не пахло.

Глава 33

Ксредних размеров гранитному домику, совсем не уместному на Красной площади, выстроилась небольшая очередь. Потапыч подошел к ее «хвосту» и задал привычный вопрос:

– Кто крайний?

Несколько человек, стоящие сзади, обернулись и недружелюбно посмотрели на Матюкова. Тот только сейчас обратил внимание, что все потенциальные посетители Мавзолея, судя по одежде и выражению лиц, были людьми заграничными. Это обстоятельство несколько озадачило старика.