Чайки за кормой

Шофером оказалась женщина средних лет и таких же средних навыков вождения. Она настолько скрупулезно соблюдала правила движения, что тем самым сильно мешала остальным. «Какой идиот тебе права выдал!» – было самым мягким из всех комментариев ее стиля езды. Но у дамы, как показалось независимому кандидату, были железные нервы – на вопли других участников движения женщина никак не реагировала. Но дело было не в нервах – она предусмотрительно воткнула в уши вату. Слегка подергивая маленькой головкой с плохо выкрашенными волосами, женщина упрямо смотрела на дорогу и медленно, но верно, вела свой видавший виды автомобиль к заданной цели.

Когда такси остановилось возле центрального входа в спортивное сооружение, Мондель выдал даме деньги и сказал:

– Назовите ваш гоночный автомобиль «Улитка». Вы знаете, очень подойдет. А в остальном мне понравилось. Только одно неудобство – ветер в ушах до сих пор свистит.

Женщина не ответила, сложила купюру вчетверо, убрала ее куда-то в укромное место в декольте и начала процесс разворота.

Мондель прошел через проходную и, узнав у охранника, где кабинет директора, проследовал в административную зону.

Руководитель слегка обветшавшего спортивного сооружения сидел в своем кабинете и писал. На нем был надет старый свитер, купленный еще в Торгсине, с изображением каких-то лыжников и давно не глаженные брюки. Светлый цвет его волос приближал его к образу представителя Запада, а следовательно – цивилизации. Писал он не план тренировок или календарь футбольного первенства, как можно было бы предположить. Нет, он писал очередную главу своей новой повести.

Когда-то давно, лет двадцать назад, какой-то не совсем внимательный редактор одного из многочисленных тогда журналов, опубликовал его до крайности наивную повесть о жизни пчеловодов. Безалаберного редактора позже сняли, но поворот в судьбе молодого человека по фамилии Альбатросов уже произошел – он всерьез решил посвятить всего себя служению литературе. Но всего себя не получилось – необходимо было жить дальше и как-то питаться, а повестей больше не печатали. Пришлось как-то и где-то работать. Сосредоточенное лицо Виктора Игоревича Альбатросова и его размашистый лоб всегда производили впечатление на нужных людей, и он медленно, но неуклонно, двигался куда-то вперед. В конечном счете, волны судьбы вынесли его на благодатный берег центрального городского стадиона. Такое положение вещей устроило всех. Начальству спокойный, лишенный инициативы, руководитель, не дергающий их не только по мелочам, а вообще не трогающий, был весьма удобен. Сам же Виктор Игоревич обрел массу свободного времени и секретаршу, которая переводила каракули директора в электронный вид и рассылала по издательским домам.

В основной работе, которая приносила ему мягкий кусок хлеба, Альбатросов применял методы, свойственные его литературному пристрастию. В любом спортивном мероприятии он четко вычерчивал сюжет, выписывал героев, ставил сверхзадачу и подводил к обязательному эффектному финалу.

Происходило это примерно так. Из числа участников, допустим, первенства города среди школ по легкой атлетике он выбирал для себя несколько действующих лиц. Это были: главный герой, один или два его помощника, основной злодей, еще несколько злодеев поменьше, любимая героя и друг героя, попавший в беду. Между всеми персонажами, совсем не подозревающими об этом, были очень сложные взаимоотношения. Как только соревнования начинались, Виктор Игоревич начинал активно влиять на внутреннюю канву действия. Делал он это незримо. То неожиданно определят заступ у главного фаворита, то отменят результат забега из-за фальстарта, то обнаружится «подстава» – способов достижения нужного результата у Альбатросова было предостаточно. Трудился он как штангист на тренировке, ведь необходимо было привести героя к победе, попутно спасая слабых и несправедливо обиженных. Если, даже несмотря на все ухищрения, не удавалось этого сделать и побеждал, не дай бог, Злодей, то Виктор Игоревич на неделю уходил на больничный с тяжелой душевной травмой.

Вне работы он также был одержим своей страстью. Любая жизненная ситуация вызывала в нем живейший интерес и тут же приобретала свой сюжет. Директор стадиона разворачивал в своей голове панораму действия, с легкой ехидцей глядя на окружающих, как бы говоря: «Э-эх, что вы видите, несчастные?! Это только верхушка. Весь айсберг под водой!»

Случались и скандалы. В один из дней глубокой осени, стоя в очереди за хамсой, Виктор Игоревич увидел на белом халате продавщицы чернильное пятно. Во всегда готовом к сверхурочной работе мозгу тут же закипела работа. Первые главы выскочили, как слепые котята из кошки.