Чайки за кормой

Рабочий стол был застелен красным куском материи, на которой был вышит золотом такой замысловатый узор, что его можно было бы принять за японские стихи или клятву камикадзе в зависимости от настроения.

На столе возвышалась гора из рекламных проспектов и каталогов товаров. Практически все помещение было завалено разнообразными товарами в заводской упаковке – ими не пользовались, на них молились.

На стенах в рамках и под стеклом были фотографии лучших покупателей «Грандиозо» – чем больше потратил денег, тем святее становишься.

Возле окна стояла небольшая будочка.

«Неужели исповедальня?! Стучат тут, небось, друг на друга, кто сколько денег потратил».

– С чем пришел, сын мой? О дисконтной карте помышляешь, али возврат товара удумал совершить? – ласково спросил невысокий щуплый мужчина с огромной родинкой на щеке, поднимаясь из-за стола.

Он с трудом продрался сквозь коробки к Монделю. И с доброжелательной выжидательностью, снизу вверх, уперся взглядом в Харитона.

– Я по делу, – коротко и сухо сказал независимый кандидат.

– Слушаю, сын мой.

«Не унимается. Может взаправду?!»

– Есть новая интересная тема. Остров Хиромото знаете?

Вместо ответа Приплаченный взметнул брови вверх, как обманутый муж в театральной постановке.

– Это в Тихом океане. Так вот, там собрались лучшие менеджеры мира и создали ряд предприятий, на которых используют обезьяний труд.

– Какой? – брови святого отца поднялись еще выше.

– Обезьяний. Труд обезьян. Посчитали, оказалось он выгоднее станков-автоматов. Даже немного выгоднее китайцев. Скоро весь мир завалят дешевыми товарами.

Брови преподобного Андрея Сигизмундовича дошли до предельной точки, и у него стал раскрываться рот.

– Предприятия уже работают, – загадочно проговорил Мондель.

Рот расширился еще больше, и крупный бледно-розовый язык стал хорошо виден.

– Товар выпускается…

Руководитель храма потребления стал слегка пританцовывать на месте.

– Так вот, бланки договоров на поставку у меня есть. Можно заполнить, сосканировать и отослать по электронной почте – адрес я знаю. И уже через неделю в вашем сельпо не хватит полок для товара! – последние слова независимый кандидат, дабы усилить эффект, почти прокричал.

На Приплаченного было жалко смотреть. Он как ребенок, который хочет плюшевого мишку, протянул ручки к искусителю, пустил слюни и простонал:

– Где бланки?

– Вот же они! – Мондель достал из папки лист линованной бумаги и издалека показал зачарованному. «К счастью, не все произошли от обезьяны – кое-кто еще недоэволюционировал», – подумал независимый кандидат.

Приплаченный застонал громче:

– Мэйл!

– Не переживайте вы так, дорогой и преподобный! Вот тут вот наверху листочка сейчас напишу.

Мондель действительно что-то накарябал на бланке.

– Но и от вас мне кое-что надо…

– Берите все, что захотите! – широко махнул рукой святой Андрей.

– Брать будете вы. У меня другая просьба. Вы, вот, в мэры собрались. А зачем вам это нужно?

– Стадо без пастыря не может.

– Ну вот из этого вашего кабинета и пасите. А бюджет пусть другие осваивают. Каждый сверчок, так сказать…

Мондель твердо посмотрел в горящие глаза Приплаченного и сказал:

– Вот контракт, вот адрес. А вон телефон. Берите трубку и звоните в избирательную комиссию.

Внутренней борьбы у преподобного практически не было.

Он с легким сердцем позвонил и отказался от, как он только сейчас понял, ненужной ему борьбы за кресло мэра. И тут же с жадностью выхватил из рук Монделя бумажку.

Харитон больше не стал беспокоить святого человека и, спустившись на лифте на первый этаж, покинул гостеприимный храм.

«Красиво жить не запретишь. Но помешать можно», – подумал он.

Стоит заметить, что острова Хиромото нет в Тихом океане. Как, впрочем, и в других океанах тоже.

Глава 18

Семен Петрович Минутка был крайне востребованным в городе человеком. Он имел всего лишь один, но очень редкий талант, который усердно эксплуатировался другими гражданами, – он умел слушать. Слушать долго, до горловых спазмов говорившего, до последней стадии хрипоты оратора. Семен Петрович мог слушать вещающего даже тогда, когда у него была высока температура или приступ аппендицита. Был даже случай, когда ему делали операцию без наркоза, чтобы он мог выслушать хирурга, рассказавшего ему о неверности своей жены. Семен Петрович при этом, превозмогая боль, доброжелательно улыбался.

Тихий и скромный, он смотрел на мир своими небесного цвета глазами и как бы задавал миру вопрос: «Что еще расскажете?»

Благодаря такому своему редкому качеству Минутка был известным в городе человеком. И он сам также знал в городе практически всех.

Семен Петрович приобрел в булочной буханку хлеба, два пирожка с курагой, выслушал рассказ продавщицы о внезапной беременности ее любимой болонки Машки и на выходе был остановлен весьма стремительным мужчиной с интеллигентным лицом.

– Семен Петрович, если не ошибаюсь? – спросил субъект, приятно улыбаясь тонкими губами.