Чахоточный шик. История красоты, моды и недуга

Обеспокоенность хрупким телосложением Марии была важным фактором в решении четы Сиддонс позволить их дочери обручиться с Томасом Лоуренсом. Намек на их беспокойство очевиден в письме Салли к мисс Бёрд в январе 1798 года. «Мария решила поговорить с моим отцом, когда ей было намного хуже, чем сейчас; она это сделала, а теперь и он, растроганный состоянием, в котором она была <.. > посчитал, что будет разумнее согласиться с неизбежным»346. Родители Марии были обеспокоены эмоциональным состоянием дочери и, следовательно, связанным с ним физическим здоровьем, а также возможностью побега, если они продолжат отказываться давать согласие на брак. Уступив, мистер Сиддонс даже занялся решением финансовых проблем Лоуренса и позаботился о будущем дочери, погасив долги художника347.

Несмотря на мрачные заявления доктора Пирсона, Салли надеялась, что этот новый поворот событий положительно скажется на здоровье Марии; ее взгляд отражал широко распространенное убеждение, что благоприятные обстоятельства, включая благополучно завершившийся любовный роман, могли предотвратить начало туберкулеза у человека, имеющего к нему конституциональную предрасположенность. Поэтому она написала мисс Бёрд: «Разве это счастливое событие не должно иметь большего эффекта, чем все лекарства? По крайней мере, я не могу не думать, что это значительно повысит их эффективность»348. На короткое время согласие на помолвку казалось правильным решением, поскольку здоровье Марии, казалось, улучшилось. 28 января 1798 года Салли отметила в письме к мисс Бёрд: «Я ждала, чтобы отправить вам известие о возвращении Марии в гостиную, где она пребывает уже несколько дней и каждый день восстанавливает свои силы и красоту. Но она должна оставаться здесь, по словам доктора Пирсона, в холодную погоду, что означает, я полагаю, всю зиму»349.

К несчастью, с будущим Марии было не так легко справиться, как с ее финансовой безопасностью, и начиная с февраля 1798 года ее здоровье снова стало резко ослабевать. Усугубляя ее состояние, в течение двух месяцев после официальной помолвки с Лоуренсом, ее жених, похоже, вновь обратил свои симпатии к Салли и вступил с ней в тайную связь350. Салли, однако, не забыла его прежнее пошлое обращение и непостоянство. Обстоятельства их прежних отношений по-прежнему тяжким бременем лежали на ее совести. Также ее тревожило то, как их возобновленные отношения могли повлиять на Марию, но она убедила себя, что ее сестра не будет сильно страдать, ведь чувства Марии были не так уж глубоки. В то же время Салли предпочла сохранить свои отношения в тайне, чтобы не расстраивать сестру, и обратилась с некоторыми из своих тревог к Лоуренсу.

Я жду лишь того момента, когда Мария будет явно привлечена каким-то другим объектом, чтобы заявить ей о моих намерениях, и тогда больше не будет этого мучительного воздержания, и мы сможем преодолеть возражения тех, чьи возражения важны. Вы не можете всерьез говорить о том, что скоро снова окажетесь на Мальборо-стрит; вы знаете, что это невозможно. Ни вы, ни Мария, ни я не сможем этого вынести. Неужели вы думаете, что, хоть она вас и не любит, она не испытает неприятных переживаний, когда увидит такие же знаки внимания к другой, какие прежде были обращены к ней? <.. > О нет! Оставьте эту идею. Ваше отсутствие действительно влияет на Марию, но мало — настолько мало, что я уверена, что она никогда не любила, — но ваше присутствие, как вы, должно быть, чувствуете, поставило бы всех нас в самое печальное положение, какое только можно представить351.

Салли явным образом была эмоционально вовлечена, так как настроение письма становилось прямо-таки фривольным, в ее строках сквозили восторги школьницы. Она умоляла Томаса пройти мимо окна ее гостиной в девять утра, поскольку она «обычно писала или читала в этот час»352. Затем Салли продолжила обсуждать неприятную ситуацию, связанную с его неверностью и ненадежностью.

Надо ли говорить вам, что есть один человек (если он преданный), компанию которого я предпочла бы всему миру? <.. > Я говорю вам сейчас, прежде чем вы пойдете дальше, что, если я снова полюблю вас, я буду любить больше, чем когда-либо, и в этом случае разочарование обернется смертью! 53.

Мысль о том, что Салли может быть разочарована до смерти, была не просто порывом эмоционального перевозбуждения, но отражала устоявшееся убеждение, что разочарования, особенно в любви, могут привести к развитию чахотки и, как следствие, к смерти.