Чардаш смерти

– Вот он! Я вижу его! – завопил Шаймоши.

Взревел двигатель бронемашины. Темноту разорвали лучи фар. Дани вскочил.

– Возможно, ограда по периметру заминирована, – проговорил где-то совсем рядом Алмос. – Не горячись, Дани. Мальчишкам, скорее всего, известны проходы в минных заграждениях, а нам – нет. Не горячись!

– Я вижу его! – твердил Шаймоши. – Вижу! Вижу!

* * *

Дани перемахнул в салон «фиата» на ходу. Теперь он видел только алые глазки «габаритов» управляемого Шаймоши «мерседеса» и мечущуюся из стороны в сторону фигурку. Сливающиеся снопы света, испускаемого фарами обеих машин, намертво вцепились в спину беглеца. Двигатели бронемашин взрыкивали позади. Эти не зажигали фар, чтобы не слепить стрелков на впередиидущих транспортных средствах.

– Я держу его на мушке! – проговорил Григор Армаш – снайпер из взвода Алмоса. – Я веду его!

– Погоди, – отозвался Алмос. – Что-то тут не так!

А мальчишка, казалось, не ведал усталости. Его босые пятки поднимали с грунтовой обочины облачка пыли. Земля на обочинах улицы была так иссушена, что даже частому и затяжному дождичку не удавалось толком смочить её. Время от времени мальчишка выпрыгивал из конуса света в непроглядную ночь. Тогда Шаймоши начинал паниковать. «Мерседес», рыча мотором, метался от одной обочины к другой. Но Эрнё Чатхо, управлявший «фиатом», неизменно оставался хладнокровен. Автомобиль катился прямо, строго следуя за каждым изгибом дороги. А парнишка непременно опять выпрыгивал на дорогу, будто замёрзнув в темноте, желал погреться в свете фар. Он повторил этот маневр несколько раз, пока не ухнул взрыв.

Взрывная волна выбросила Алмоса на дорогу, но Дани чудом остался в «фиате» и мог видеть почти всё. «Мерседес» занесло, и он опрокинулся в заросли придорожных кустов. С Чатхо сорвало картуз, и он разбил нос, ударившись о ветровое стекло «фиата». Двигатель автомобиля заглох, фары погасли. Пустынная улица погрузилась в темноту, и Дани ослеп. Он сидел на влажной коже сиденья, прислушиваясь к лающим возгласам друга. В минуты опасности голос Алмоса всегда делался похожим на тявканье вставшего на след пойнтера. Кроме того, из темноты слышался металлический лязг и возбуждённые голоса солдат. Кто-то жалобно стонал, взывая о помощи неведомого Альберта. Наверное, этот Альберт – рядовой из роты лейтенанта Гаспара. Сейчас, оглушенный взрывной волной, Дани не мог определить, кто именно кричит и к кому конкретно взывает. Чей-то заунывный баритон перечислял имена раненых и убитых. Дани ощупывал собственное тело. Всё сухо. Боли нет. Похоже, он цел.

Дани выбрался из «фиата» на дорогу. Кто-то шуровал в кустарнике, обильно росшем по обочинам. Наверное, то солдаты обоих взводов разыскивали своих раненых товарищей. Внезапно тяжелый, округлый предмет, выпав из темноты, с глухим стуком лег в дорожную колею прямо у ног Дани. Одновременно с этим случилось сразу несколько событий: затарахтел двигатель «фиата», вспыхнули его фары. Дани увидел лицо Чатхо. Кровь на усах и подбородке придавала ему забавно свирепое выражение. Шаймоши, пыхтя, выкатил свой «мерседес» из кустов под свет фар тяжелой техники. Двигатель мотоцикла работал исправно, единственная фара сияла, подобно луне. В ярком скрещении световых потоков возникла высокая, взъерошенная фигура Алмоса.

– Ну а ты что стоишь тут, Дани? Не ранен? – спросил друг. – А это что такое? Откуда тут…

Оба молча уставились на круглый предмет, лежавший в метре от подмётки лейтенанта Габели.

– Граната, – просто ответил Дани. – Неразорвавшаяся русская граната. Обычное для них дело – фабричный брак.

– Вот он! – взревел Шаймоши. – Я вижу его! Убийца!

Неуёмный капрал лихо, с риском опрокинуться, развернул мотоцикл и понёсся в темноту.

– По машинам! – крикнул Алмос. – Дани! «Фиат»!

Сделав на пробу несколько медленных шагов, Дани обнаружил, что голова его совершенно не кружится и он вполне владеет собственным телом, а правая рука всё ещё сжимает рукоять пистолета. И тогда он снова увидел мальчишку. Босой, одетый в грязные лохмотья паренёк, подобно призраку возник на обочине дороги. Несколько мгновений он стоял неподвижно, и Дани смог рассмотреть и гирлянду противопехотных гранат у него на поясе, и сжатую в кулак правую руку, и зажатое в зубах колечко только что выдернутой чеки. Дани выстрелил, как обычно, не целясь. Вспышка выстрела на пару секунд ослепила его самого, а когда зрение вернулось, призрак бесследно исчез. Это был мираж или мальчишка действительно убежал со взведённой гранатой? У детей русских самоубийц не может быть вменяемой логики.

– Дани, ну что же ты?! – взывал Алмос.

– Теперь нам не найти его, господин лейтенант, – вторил ему Чатхо. – Уже совсем темно и луны нет.