Чардаш смерти

Мне придали взвод жандармов – надменных, сытых и слишком гуманных. Партизан в подвале комендатуры было, что рыб в садке. Для начала их выгнали копать могильный ров. Русские работали медленно. Пришлось их поторопить. Так, первые двое расстрелянных легли поверх своих же, погибших при налёте товарищей. Тогда и только тогда остальные зашевелились. Забавно! Они словно желали поскорее умереть! Пожалуй, это свойство всех русских. Воюя в России, я понял, что роднит вас с дикарями. Лёгкое отношение к смерти! Является ли это следствием дикости или глубокой веры? Скорее всего, первое, потому что большевики запретили народу использовать храмы по прямому назначению. Как-то вы обходитесь без веры, но смерти не боитесь?

Итак, я выстроил расстрельную команду. Жандармы подняли оружие и… Наше мероприятие прервал вой сирены ПВО. Все, и приговоренные и палачи, кинулись врассыпную. Часть жандармов укрылась в могильном рву, прикрыв свои ещё живые тела, телами убитых. Помню, как один из них кричал:

– Мама! Мамочка! Я не в силах слышать этой вой! Мама! Мамочка, спаси!

При этом жандарм затыкал уши пальцами, чтобы не слышать воя сирены и гула турбин штурмовиков. Ха! Забавное зрелище! Но мне его голосишко казался тише писка полевой мыши. Да, я частично оглох, но не онемел, прочем отдавать команду «всем в укрытие» было уже некому. Право слово, при таких обстоятельствах к стенке следовало ставить не только партизан, но и тыловых жандармов тоже.

А потом я наблюдал налёт в амбразуру дота. Тот, первый после контузии, налёт большевистских штурмовиков произвёл на меня чрезвычайное впечатление. Я любовался дымными грибами, поднимающими в воздух тяжёлые конструкции. Порхающие, подобно бабочкам, колёсные пары, фигуры людей, совершающие недоступные опытным акробатам сальто. Земля подо мной сотрясалась, с потолка сыпались струйки праха. Я наслаждался! Счастлив удостоившийся подобного зрелища! В небе над станцией кружились огромные русские бомбардировщики типа «Максим Горький». Библейский Апокалипсис один на все времена. И лишь тому, кто воевал, может посчастливиться увидеть подобное несколько раз. Ха!

– Вы не слышите звук тревожной сирены? – кричал один из жандармов, широко разевая рот.

Забавно! Я, разумеется, слышал завывание сирен. Но теперь на меня их заунывный вой производил совсем иное впечатление. Вопли репродуктора, заставлявшие каждую живую тварь забиваться в глубочайшие щели, казались мне преисполненным вселенской гармонии и веселья.