Чардаш смерти

В то время в Борисоглебском уезде как раз гастролировал цирк-шапито. Подлесных не стали тащить в уездный парткомитет. Его судили, конечно, закрытым судом. При этом некоторые товарищи, из уклонистов, ожидали от него обращения. Действительно, по уезду ползали сухи, будто Матвей способен обернуться летучей мышью. Что за антинаучный бред!.. Я сам, лично присутствовал на суде и ничего подобного не наблюдал. Хотя… Ну да ладно.

Многие товарищи из числа его, как впоследствии оказалось, заступников не хотели келейного рассмотрения дела. Тогда и было принято решение о публичном покаянии с полным отречением от религиозных и прочих заблуждений. Местом покаяния выбрали цирк-шапито, как наиболее вместительную площадку. Нет. Билетов не продавали. Сочли неуместным. Но афиши расклеивали – это факт. Уездные обыватели, из самых несознательных, явились на мероприятие пьяными и воспринимали происходившее, как клоунаду. Пришлось принять самые решительные меры – пьяных вывели. В тысяча девятьсот двадцать пятом году воспитательная работа среди непманов и их подручных велась из рук вон плохо. Процветал уездный рынок. В тот день, как сейчас помню, кулаки и подкулачники, торговавшие на рынке, сняли товар с прилавков и все как один явились в цирк. Я не верил слухам, но в толпе шептали, что Матвей Подлесных обладает чудодейственной способностью сводить бородавки, лечить грыжи и тому подобную чушь. Этого и ждали наши обыватели, не отречения! Я сам на покаянии не присутствовал, сразу по завершении дела о Медвежьем угле уехал в Воронеж. Каково же было моё изумление, когда я прочёл о покаянии Матвея в одной из губернских газет. Статейка длинной в пять – десять предложений, в которой описывалось феерическое действо с полётами якобы ангелов, громовым голосом, по звучанию похожим на сигнал кавалерийской трубы и левитацией самого кающегося. Якобы он вознёсся под купол циркового шатра и оттуда вещал громовым голосом. Что за буржуазный бред! К концу заметки, впрочем, прилепили приписку, дескать, сам каявшийся, перед тем, как окончательно упорхнуть, объяснил всё происходящее массовым самогипнозом на почве хронического недоедания. Издевался, враг! Ну да ладно!