Чардаш смерти

Завсегдатаи «Жебро» сообщили затосковавшему Дани, что дама гостит в имении младшей, замужней сестры неподалёку от Шиофока, что домовладелец в соответствии с её пожеланием оставил за ней квартиру и что с наступлением холодов она обязательно вернётся в Будапешт.

Дани торопил время. Едва успев начаться, лето уже наскучило ему. Он считал бакены на пути от моста Маргариты до моста Эржебет. Он считал дни до начала листопада. Наконец настала осень последнего, предвоенного года. Вечера стали длинными. Ветер уже гонял по вымокшим бульварам Будайского холма желтую листву, когда госпожа Давыдова вернулась, чтобы отужинать в кафе «Жебро» и послушать игру подающего большие надежды тапёра. И снова она аплодировала Даниэлю Габели, сверкая сибирскими самоцветами на правой руке, снова улыбалась полными, румяными губами. Но тот вечер отличался от всех вечеров давно минувшей весны.

– Браво! – воскликнула госпожа Давыдова, когда отзвучал последний аккорд.

Дани поднялся с табурета. Теперь он смотрел только на неё. Самоцветы на её запястье сияли ярче звёзд январской ночи. На груди её извивалась тонкая змейка. Чешуя, изготовленная из золота разных оттенков от червонного до стеклянно-белого, переливалась, отражая скудный свет рампы. Глаза змеи – два искристых, прекрасно огранённых рубина неотрывно смотрели на Дани. Но что значит сияние драгоценных камней или всех созвездий Млечного Пути по сравнению с блеском глаз цвета расплавленного янтаря, прозрачных, загадочных, тёплых, ясных. В тот, первый, их вечер она вошла в зал «Жебро» без вуали и Дани поразился простоте и открытости её лица, девичьей свежести кожи, искренности её улыбок.

А она воскликнув ещё раз:

– Браво Даниэлю Габели. Новый Паганини! Браво!

И не оглядываясь, устремилась к выходу из зала.

* * *

Со всей возможной поспешностью избавившись от концертного костюма, Дани выскочил на площадь Вёрёшмарти. Госпожу Давыдову он нагнал в начале улицы Вароша, в паре кварталов от её дома.

– Я тоже люблю ходить пешком! – едва переведя дыхание, выпалил он. – Госпожа Милана желает ещё раз послушать мой альт? Пусть сонаты Брамса перебудят обывателей Пешта! Взорвём обыденность очарованием гармонии!

Дама молча смотрела на него. Теперь, за густой вуалью глаз, её было не разглядеть, но губы её улыбались.

Дани с готовностью раскрыл футляр.

– Меня зовут Маланья. Не Милана. Моё имя переиначили на ваш, мадьярский лад праздношатающиеся волокиты из Пешта, – проговорила она и добавила: – Госпоже Маланье больше нравится «Чардаш смерти» Ференца Листа. А вам?