Чарли Чан идет по следу

– Именно так, – кивнул Чан. – Вспомните показания Мартина, который убирал третий этаж в «Бруме». У Даффа записано со слов клерка: «Когда я вошел в номер, одно окно было отворено, штора задернута. На другом, закрытом окне, – штора поднята». Теперь сравните эти показания со словами Росса.

– Точно! – закричала девушка. – Я вспомнила. Когда я вошла в номер, где уже работал мистер Дафф, окно было открыто, с улицы доносилась музыка.

– Да, но ваш дед был убит не в своем, а в соседнем номере. И когда Росс на вечеринке заговорил об убийстве, его память сыграла с ним злую шутку. Вы ведь читали письмо Вальтера Хонивуда жене?

– Да, читала.

– Вспомните, что он написал: «Одежда Дрейка лежала на кресле, окна были закрыты».

– Боже мой, – прошептала Памела. – Дед боялся, что лондонский туман повредит его здоровью, ведь он астматик. Поэтому он всегда закрывал окна. Какая же я дура!

– Вовсе нет, мисс Памела, – погладил ее по руке инспектор. – Это теперь кажется, будто разгадка лежала на поверхности. Три человека знали о том, что в номере, где убили вашего деда, было душно. Двое из них – Дрейк и Хонивуд – погибли, значит, третьим, несомненно, являлся убийца. Видите, абсолютно все сходится!

– Ну и работа у вас! Вы гениальный сыщик, мистер Чан, – восхитился Марк.

– Все позади, – облегченно вздохнул Чарли, – и нельзя забывать мудрость, изреченную императором Цинь Ши-Хуанди, при котором началось строительство Великой Китайской стены: «Тот, кто сегодня кричит о своем вчерашнем триумфе, завтра не добьется успеха и прослывет хвастуном». – Машина затормозила перед отелем «Метрополь», и Чан взял Памелу за руку. – От всего сердца желаю, мисс Поттер, чтобы вы всю жизнь оставались такой, как сегодня. Помните: судьба улыбается счастливым. – Он пожал руку Кеннуэю, подхватил свой чемоданчик и исчез за углом.

Черный верблюд

Глава I. Утро на перепутье

Тихий океан – самый пустынный из всех океанов, и тем, кто путешествует по его бескрайним просторам, кажется, что их корабль затерялся в вечности между небом и водой. Но если они плывут от коралловых островов южных морей к берегам Калифорнии, то неожиданно встречают на своем пути остров. Пассажиры «Океаника» увидели его в тихое июльское утро вскоре после восхода солнца. Из моря показались бурые, окутанные мглистой дымкой, словно бы фантастические скалы. Но по мере того, как судно приближалось к ним, они с каждым мгновением приобретали все более реальные очертания. Наконец пассажиры, стоявшие у борта, узнали ярко-зеленый остров Оаху, покрытый темными пятнами водоемов, возникших вследствие тропических дождей.

«Океаник» входил в канал. Перед ним возвышалась Алмазная голова, похожая на огромного льва, приготовившегося к прыжку. На палубе у перил правого борта стояла женщина и глядела на извилистый берег Вайкики и на белые стены Гонолулу, наполовину скрытые густой листвой за башней Алоха. Эта красивая дама лет тридцати с небольшим в продолжение всего долгого путешествия от Таити была объектом пристального внимания пассажиров. Многие узнали ее с первого взгляда, потому что это была Шейла Фейн, звезда Голливуда, чья слава в то время не уступала славе королей и президентов.

«Эта женщина стоит целое состояние», – говорили о ней дельцы от кинематографии еще лет восемь назад. Но теперь они с сомнением качали головами: «Уже не так хороша. Сходит со сцены». Увы, даже блестящие кинозвезды, подобно любой серости, в конце концов теряют к себе интерес со стороны публики, о чем они часто задумываются, когда им не спится по ночам. Вот и глаза Шейлы, устремленные на закрытую облаком вершину горы Тантал, были печальны и тревожны.

Она услышала знакомые шаги по палубе и оглянулась. Широкоплечий, крепкий, энергичный мужчина улыбался ей.

– Ах, это вы, Алан, – сказала она. – Как ощущения?

– Немного волнуюсь, – ответил он, останавливаясь рядом с ней у перил. Его лицо, загоревшее под тропическим солнцем, никогда не видело света рампы и не знало грима. – Путешествие окончено, Шейла, – добавил он, положив свою ладонь на ее изящную руку. – Вам немного грустно?

– Да, пожалуй, – ответила она. – Мне бы хотелось, чтобы мы плыли все дальше и дальше.

– Мне тоже, – отозвался он, глядя на Гонолулу с тем живым интересом, который всегда читается в глазах англичанина при виде нового морского порта.

Пароход входил в канал, и к судну уже спешил катер с таможенниками и врачом. Мужчина повернулся к Шейле Фейн и спросил:

– Вы не забыли, Шейла? В полночь я отплываю на этом же судне, но, прежде чем мы расстанемся, я должен знать ваш ответ. Вы мне обещали.

Она кивнула:

– Вы получите его до того, как отправитесь.