Чародей

– Нет нужды задавать этот вопрос, – мягко ответил Таита.

– Я не могу оставить ее с Троком.

– Не можешь.

Нефер сел напротив Таиты, и старик с облегчением выдохнул. Буря миновала. Они по-прежнему вместе.

Мальчик поднял обгорелую ветку и сунул ее глубже в огонь. Потом снова посмотрел на Таиту:

– Ты пытался научить меня ясновидению. Но мне не давался этот дар. До сегодняшней ночи. Здесь, в полной темноте и тишине, я пытался узреть Минтаку. И на этот раз видел что-то, но смутно и ничего не понял.

– Твоя любовь к ней сделала тебя чувствительным к ее ауре, – пояснил Таита. – Что именно ты видел?

– Видел я только тени, но ощутил сокрушительную печаль и горе. Уловил отчаяние такое сильное, что возжелал смерти. Я знал, что это были чувства Минтаки, а не мои.

Таита безразлично смотрел в огонь, и Нефер продолжил:

– Ты должен узреть ее для меня. Ей грозит страшная беда. Теперь только ты можешь помочь ей, Таита.

– У тебя есть что-нибудь, принадлежавшее Минтаке? Какой-нибудь ее подарок или талисман, данный тебе?

Рука юноши нащупала ожерелье на шее и коснулась крошечного золотого медальона в центре цепи.

– Это самое драгоценное из моих сокровищ.

– Дай это мне. – Таита протянул руку через костер.

Нефер помялся, но затем открыл застежку и зажал амулет в кулаке.

– Если не считать моих, ее пальцы последними касались этой вещи. Здесь прядь ее волос.

– В таком случае это могучий талисман, содержащий частицу ее сущности. Если хочешь, чтобы я помог ей, дай его мне.

Нефер повиновался.

– Жди здесь, – сказал Таита и встал.

Хотя с самого наступления ночи он много часов просидел на скрещенных ногах, двигался маг свободно, как молодой, полный сил мужчина. Выйдя навстречу рассвету, он поднялся на вершину дюны, подобрал подол хитона вокруг тощих икр и опустился на корточки на песке, обратившись в сторону зари.

Прижав ко лбу амулет Минтаки, маг закрыл глаза и стал потихоньку раскачиваться из стороны в сторону. Солнце вынырнуло из-за горизонта и светило прямо ему в лицо.

Амулет в правой его руке словно вдруг зажил какой-то своей странной жизнью. Таита ощутил, что он едва заметно пульсирует в ритм ударам его сердца. Старик открыл свой разум и позволил потоку бытия вливаться в него, струиться вокруг, подобно полноводной реке. Дух его отделился от тела и воспарил. Словно вознесшись на крыльях гигантской птицы, Таита видел, как под ним проплывают далекие земли и города, леса, равнины и пустыни. Видел шагающие по дорогам войска, колонны колесниц, вздымающие облака желтой пыли, среди которой поблескивали наконечники копий. Видел, как пылают разграбленные города, и слышал в голове чужие голоса, зная, что они доносятся из прошлого и из будущего. Видел лица тех, кто давно умер, и тех, кто еще не родился.

Дух его летел дальше, ведомый амулетом, как путеводной звездой. «Минтака!» – взывал он к ней мысленно и чувствовал, как амулет в его руке стал сначала теплым, а потом и горячим.

Постепенно зрение его прояснилось, до него донесся ее мелодичный голос:

– Я здесь. Кто зовет меня?

– Минтака, это Таита, – ответил маг, но ощутил, как нечто злое вмешалось и нарушило соединяющий их поток.

Царевна исчезла, ее место заняло нечто недоброе. Таита сосредоточил на нем все свои силы в стремлении рассеять это темные облака. Те слились воедино, приняв обличье кобры, той самой, чье яростное нападение помешало ему и Неферу добраться до гнезда царского сокола на утесах Бир-Ум-Масары.

Он вел мысленную битву со змеей, используя все свои силы, чтобы прогнать ее; но вместо того чтобы растаять, очертания кобры становились все более четкими и угрожающими. Внезапно он понял, что это не воображаемая, но реальная опасность, угрожающая Минтаке. Таита удвоил свои усилия прорваться через завесу зла и добраться до девушки, но их разделяло столько боли и горя, что преодолеть эту стену не получалось.

Затем старик вдруг увидел, как тонкая и грациозная ручка протянулась к зловещей полосатой головке. Он знал, что это рука Минтаки, потому как на указательном ее пальце был перстень из синей ляпис-лазури с ее печатью. Напрягая все свои жизненные силы, маг обуздал волю ядовитой гадины, помешав ей укусить царевну, когда та погладила раздувшийся капюшон. Кобра чуть-чуть отвернулась от нее, почти как кошка, подставляющая голову для ласки.

«Заставь ее сделать то, что положено», – произнес голос Минтаки.

«Никогда такого прежде не видела, – сказал другой голос. – Тебе следует ударить посланницу рукой. Тогда она наверняка наделит тебя даром богини».

Таита узнал верховную жрицу храма Хатхор в Аварисе и все понял: сломленная горем Минтака решила избрать путь богини.

– Минтака! – Он напряг все силы, чтобы пробиться к ней, и наконец был вознагражден.

– Таита? – прошептала она.

И поскольку царевна ощутила его присутствие, зрение мага прояснилось и он смог совершенно четко видеть ее.

Минтака находилась в опочивальне с каменными стенами и сидела на коленях перед корзиной. Рядом с ней находилась верховная жрица, а впереди стояла на хвосте ядовитая змея.