Чародей

Когда они достигли столицы севера, наступил вечер. За пределами стен существовал постоянный лагерь, где обитали несколько тысяч душ, по большей части нищие, бродячие артисты, чужеземные купцы и разный сброд. Путники заночевали среди них и рано поутру, оставив Мерена присматривать за повозкой, смешались с толпой, ожидающей, когда на рассвете откроются городские ворота.

Едва миновав стражу, Хилтон отправился по тавернам и борделям в лабиринтах старого квартала в расчете найти старых дружков и вызнать у них последние новости. Таита взял с собой Нефера, и они пошли по запруженным улицам к дворцовым воротам. Там они слились с толпой побирушек, торговцев и просителей. Таита не предпринимал попыток проникнуть во дворец, и они провели утро, вслушиваясь в разговоры вокруг и болтая с другими бездельниками.

Наконец Таита завязал разговор с купцом из Вавилона, одетым, как и он сам, по имени Нинтура. На аккадском наречии Таита говорил как настоящий месопотамец – именно поэтому он и избрал для себя такую маскировку. Эти двое разделили котелок кофе – напитка, сваренного из редких и дорогих зерен, привозимых из Эфиопии. За угощением Таита пустил в ход все свои чары, чтобы расположить к себе Нинтуру, вот уже десятый день ждущего очереди показать свои товары молодой супруге Трока. Он уже уплатил громадный бакшиш дворцовому визирю за право доступа к юной царице, но многие занимают место вперед него.

– Ходит молва, что молодая жена сурово обходится с Троком и не пускает его на свое ложе. – Нинтура хмыкнул. – Он по ней с ума сходит, как олень во время гона, но она скрещивает перед ним коленки и запирает дверь на засов. Фараон пытается купить ее расположение дорогими подарками. Говорят, ей ни в чем нет отказа. А еще говорят, будто она покупает все, что ей предлагают, а потом, просто чтобы позлить мужа, продает за ничтожную часть той суммы, которую вынудила его уплатить, а деньги раздает городским нищим.

Вавилонянин хлопнул себя по коленке и зашелся смехом.

– Болтают, что она раз за разом покупает одни и те же вещи, а он за них платит.

– Где сейчас сам Трок?

– Воюет на юге. Затаптывает очаги восстания. Но стоит ему повернуться спиной, как пламя вспыхивает снова.

– К кому следует мне обратиться, чтобы попасть к этой царице Минтаке?

– К дворцовому визирю. Его зовут Солет. Жирный уродец-кастрат.

Купец понятия не имел, что разговаривает с евнухом.

Таита знал Солета только понаслышке, но ведал, что тот принадлежит к тайному братству евнухов.

– Где мне его найти?

– Только за право его увидеть тебе придется выложить золотое кольцо, – предупредил Нинтура.

Солет восседал на берегу лотосового пруда в своем собственном саду, обнесенном каменными стенами. И даже не приподнялся, когда один из хранителей гарема проводил к нему Таиту.

Гиксосы настолько позабыли древние племенные обычаи и усвоили египетский уклад, что не содержали жен в уединении гарема-зенаны. Евнухи сохранили большую часть своей власти над царскими женами, но при правильном подходе те пользовались немалой свободой. Им дозволялось совершать прогулки, плавать в свое удовольствие на барках по реке, принимать купцов с товарами, а также устраивать обеды, петь, танцевать и играть в обществе подруг.

Будучи представлен Солету под вымышленным именем, Таита почтительно поприветствовал его. Поклон он сопроводил опознавательным знаком братства: согнул оба мизинца и свел их вместе. Солет удивленно заморгал и посмотрел на худую фигуру гостя, выглядевшего совсем не как евнух. Тем не менее он знаком предложил Таите присесть на подушки напротив него. Маг принял поданную рабом чашу с шербетом. Поначалу беседа шла о незначительных с виду делах, но помогла подтвердить статус гостя и их общую принадлежность к братству. Не показывая вида, Солет внимательно рассматривал Таиту, проникая взглядом через вуаль и крашеные волосы. Постепенно в глазах у него стала проявляться догадка.

– Не встречал ли ты во время своих странствий по обоим царствам и за их пределами известного мага, называемого Таитой? – спросил он.

– Я хорошо знаю Таиту.

– Возможно, так же хорошо, как себя самого? – поинтересовался Солет.

– Ну уж точно не хуже, – подтвердил Таита.

– Довольно слов. – жирное лицо визиря расплылось в улыбке. – Чем могу я тебе услужить? Только скажи.

Тем вечером Таита подвел скрипящую повозку, заднее колесо которой описывало невообразимые петли, к боковым воротам дворца. Нефер, Мерен и Хилтон ехали внутри, на груде ковров. На узкой, грязной улочке резвилась шайка оборванных ребятишек. Таита дал одному медное кольцо, чтобы посторожил повозку, и постучал в ворота концом посоха. Дверь тут же отворилась, но за ней выросла шеренга опущенных копий. Вход в зенану хорошо охранялся – Трок берег свою маленькую лань как зеницу ока.