Чародей

Таита достиг места, где дорогу пересекала полоса серого кристаллического сланца, и резко остановился. Аура, такая сильная всего мгновение назад, растаяла, как туман в лучах утреннего солнца. От Мидянина не осталось ни запаха, ни привкуса, ни промелька. Пройдя по дороге еще немного, Таита обнаружил, что она холодная и пустая. Он быстро вернулся туда, где потерял след. Иштар не стал бы попусту тратить время на простое укрывающее заклинание. «Ему известно, что пепел или вода и кровь едва ли остановят меня», – подумал маг.

Он поднял глаза и выбрал среди множества светил одинокую красную звезду, висевшую низко над горизонтом. То была звезда богини Лостры. Старик взял талисман и запел гимн богине. И едва закончил первую строфу, как вдруг ощутил злое враждебное присутствие. В это место был призван другой бог, и, зная Иштара, не стоило долго гадать, какой именно. Таита начал вторую строфу, и на голой скале перед ним возникло свечение – так светятся медные стены в храме Мардука, когда горят жертвенные печи.

«Мардук оскорблен и выказывает гнев», – с удовлетворением подумал Таита.

Он подошел к месту, где наблюдалось свечение, и провозгласил:

– Ты далеко от своей страны и своего храма, о Мардук, бог печи. Мало кто поклоняется тебе в Египте. Силы твои подорваны. Я призываю богиню Лостру, и ты не сможешь противостоять ей.

Он поднял подол хитона.

– Я потушу твой огонь, Мардук, – сказал он и, присев, как женщина, помочился на скалу.

Моча зашипела, поднялся пар, как если бы металлическую полосу из горна медника опустили в чан с водой.

– Именем богини Лостры, Мардук Пожиратель, отойди в сторону и дай мне пройти.

Скала быстро остыла, и, когда пар рассеялся, Таита снова различил едва заметные следы Мидянина там, где тот свернул с дороги к северу. Наброшенная Иштаром завеса была пронизана и разорвана. Таита прошел сквозь нее и вновь поспешил по следу.

Горизонт стал белесым, на востоке появилось золотое зарево. Таита знал, что уверенно сокращает расстояние, и напрягал глаза в набирающем силу свете, стараясь разглядеть добычу. Но вместо этого резко остановился. У его ног простиралась ужасная пропасть, обрывистые стены ее терялись в густых тенях. Никто не мог спуститься по ним, а обходного пути не было.

Таита посмотрел на противоположный край. Тот находился по меньшей мере в тысяче шагов, а с этого угла зрения пропасть казалась еще ужаснее. Над бездной парили стервятники. Одна из нескладных птиц описала круг и уселась в шаткое гнездо из веточек и хвороста, приютившееся на высоком уступе на дальней стороне каменного обрыва.

Таита восхищенно кивнул.

– Чудесно, Иштар! – пробормотал он. – Даже стервятники. Мастерский штрих. Даже я не сделал бы лучше, однако такое искусство требует большой затраты сил. Оно наверняка дорого тебе обошлось.

Таита шагнул через край утеса и вместо того, чтобы отправиться в полет вниз, ощутил под ногами твердую землю. Утесы, ущелье и даже кружащие стервятники замерцали и пропали, как это бывает с миражом, когда проходишь сквозь него.

Пропасть исчезла, и на ее месте явилась каменистая равнина, ограниченная низкими горами по краю, синими в тени ночи. Посреди нее, шагах в пятидесяти, стоял Иштар Мидянин – лицом к Таите, воздев руки над головой в отчаянной попытке сохранить созданную им иллюзию. Увидев, что потерпел неудачу и Таита устремляется к нему, как мстительный джинн, колдун уронил руки в жесте безнадежной покорности, повернулся к известковым холмам на противоположном конце каменистой равнины и неуклюже побежал, путаясь в развевающихся черных одеждах.

Таита шел за ним неутомимым размашистым шагом. Иштар оглянулся, и на покрытом синими завитками лице колдуна отразилось отчаяние. Мгновение он со страхом смотрел на высокую фигуру с серебряными волосами, потом повернулся и побежал еще быстрее. Некоторое время он спешил, наращивая отрыв, а потом выдохся. Таита неумолимо догонял его.

Иштар сбросил с плеча бурдюк и тем облегчил бег, но, достигнув низких холмов, серо-голубых в местах выхода известняка в свете зари, он обгонял Таиту всего на несколько сотен шагов. Колдун исчез в одном из оврагов.

Достигнув спуска в овраг, Таита увидел, что следы Иштара тянутся по песчаному дну и исчезают за углом, где овраг резко уходит направо. Таита двинулся по ним, но, едва дойдя до угла, образованного серыми известковыми колоннами, услышал грозный рык и урчание дикого зверя. Обогнув колонны, он увидел, что овраг впереди сужается, а прямо перед ним присел на все четыре лапы огромный лев, бьющий хвостом.

Черная грива самца стояла дыбом, как огромный куст, дрожавший, будто трава на сильном ветру, при каждом рыке, вырывавшемся из разинутой пасти. Глаза у зверя были золотого цвета, а зрачки сузились в беспощадные черные щелки. Густой звериный запах висел в нагретом воздухе, а также вонь от гниющих останков животных, убитых длинными желтыми клыками хищника.

Таита посмотрел на песчаный грунт и увидел массивные лапы с выпущенными когтями. Отпечатки ног Иштара по-прежнему виднелись на песке, а вот следов львиных лап не было.