Чародей

Одиннадцать дней с рассвета до сумерек фараон Наджа заседал во главе совета в тронном зале Саргонова дворца. Выставив у дверей часовых, чтобы не проникли лазутчики, военачальники обсуждали планы кампании и боевые порядки. На двенадцатый день Наджа велел созвать все свои стоящие в Месопотамии войска и отправил послов к подвластным царям и сатрапам во все покоренные земли между Вавилоном и границами Египта. Он велел им приготовить войска и встать под его знамена для похода против Нефера-Сети.

В день следующего полнолуния, когда войска построились перед Синими воротами Вавилона, общее их число составило сорок тысяч. Все это были закаленные опытные воины, хорошо снаряженные колесницами и лошадьми, луками и мечами.

Хезерет стояла рядом с супругом, единственным истинным фараоном Египта, на городской стене и смотрела на полки.

– Какое славное зрелище, – сказала она мужу. – Уверена, что за всю историю войн не было войска, способного сравниться с этим.

– Когда мы выступим на запад, к границам нашей родной земли, численность армии еще возрастет за счет шумеров и хеттов, хурритов и ополчений покоренных стран, через которые мы пройдем. Мы вступим в Египет с двумя тысячами колесниц. Щенку не устоять против нас. – Фараон посмотрел на жену. – Ты не питаешь жалости к своему брату Неферу?

– Ни малейшей! – Хезерет покачала головой, и ее драгоценности заблестели и заискрились на солнце. – Ты мой фараон и супруг. Кто бы ни выступил против тебя, тот предатель и заслуживает смерти.

– Смерти ему не миновать, и коварный Чародей сгорит на одном костре с ним, – угрюмо пообещал Наджа.

Запах реки стал слышен издалека – аромат прохладной пресной воды в воздухе пустыни. Лошади вскидывали головы и ржали. Пехотинцы ускорили шаг и всматривались вдаль, стремясь увидеть реку, в это время года вздувшуюся и темную от жирного ила, этой плоти и крови их родины.

Нефер и Минтака ехали в колеснице во главе длинной колонны, тянущейся по караванной дороге из Галлалы. Мерен и Мерикара ехали справа от них во второй колеснице колонны. Вопреки возражениям Мерикары, считавшей его еще слишком слабым и больным, Мерен настоял на своем присутствии в авангарде.

– Я пропустил сражение у Галлалы, но клянусь не пропустить следующего. Пока дышу, я буду скакать рядом с моим царем и самым дорогим другом.

Худой и бледный, похожий на цаплю, юноша при всем том гордо стоял на платформе колесницы, держа в руках поводья.

Передовые повозки въехали на возвышенность, и внизу открылась зеленая долина Нила. В рассветном солнце могучая река пламенела, как поток вытекающей из горна расплавленной меди. Нефер повернулся и улыбнулся Мерену в соседней колеснице:

– Мы возвращаемся домой!

Минтака запела, сначала тихо, а затем, когда ее поддержал Нефер, громче:

Храм Богов,
Престол десяти тысяч героев,
Зеленее тебя на свете нет.
Самая сильная наша любовь,
Наш милый сердцу кров.
Родной ты наш Египет!

С ними запели Мерен и Мерикара, а потом и вся колонна. Отряд за отрядом радостным хором подхватывали песню, по мере того как путники начали спускаться с возвышенности в долину.

Еще одно войско вышло навстречу им: копейщики в колесницах, военачальники и командиры отрядов, полки пехоты. За армией следовали старейшины, жрецы и правители всех номов, все в мантиях, с цепями и знаками отличия, одни в повозках, другие в паланкинах с носильщиками-рабами, иные были верхом. За чиновниками валила густая толпа простолюдинов, они смеялись и плясали. Женщины несли на руках младенцев и плакали от радости, завидев своих мужей, возлюбленных, братьев и сыновей, вернувшихся на родину в рядах армии изгнанников.

Два шествия встретились и смешались. Старейшины и военачальники простерлись перед колесницей фараона. Нефер сошел на землю, поднял тех, кого узнал, и обнял самых могущественных и наиболее влиятельных, призывая расположение богов на весь свой народ.

Когда он вновь поднялся на колесницу, люди потянулись за ним к берегам Нила. Там Нефер опять сошел с платформы и, полностью одетый, погрузился в воду. В то время как все стояли вдоль берега, выкрикивали приветствия и пели, он совершил ритуальное омовение и испил илистой коричневатой воды.

Вновь поднявшись на колесницу и облачившись в чистое льняное одеяние, с синей военной короной на голове, Нефер повел огромную толпу людей вдоль берега к Аварису. На лигу от города вдоль дороги выстроились толпы приветствующих. Они сбивали пыль, поливая дорогу водой из Нила, и устилали путь фараона пальмовыми листьями и цветами.

Когда процессия достигла столицы, ворота были отворены настежь, а на крепостных стенах стояли люди. Со стен свисали флаги, букеты цветов, связки плодов. Народ распевал гимны, выражающие преданность фараону, слал ему похвалы и восклицал: «добро пожаловать!». Под эти песнопения Нефер с Минтакой въехали под арку ворот.