Чародей из Серого замка

Щекастое лицо словно налилось помидорным соком, берет с пером съехал на ухо.

– Тебе какое дело, колдун? – зарычал толстяк. – Ищешь кровососа – и ищи себе, а честных людей не трогай! Ее мать мне целый злотый задолжала, а возвращать не с чего, так пусть хоть дочурка девичеством заплатит. Или думаешь, королевская грамотка тебе права неограниченные дает?

Да, еще неделю назад Богумил бы махнул рукой и не стал ввязываться. Долги надо возвращать, он это прекрасно понимал. Но сейчас за его спиной стояла Анна, обхватив зареванную девчонку за плечи, и сердито сверкала синими глазищами. Вот-вот сама в драку кинется и мужику зенки выцарапает.

– Угадал, – оскалился колдун в ответ. – Я действительно считаю, что королевская, как ты сказал, грамотка дает мне неограниченные права. И потому забираю эту девку себе, потому что так хочу. А если тебе что-то не нравится – можешь идти и жаловаться в магистрат. Только, уж извини, до здания суда прыгать придется, потому что превращу я тебя в жабу богомерзкую прямо сейчас.

С лица толстяка махом схлынула краска. Он опасливо покосился на колдуна, его руки задрожали.

– Но деньги…

– Вот тебе злотый, можешь засунуть себе его в…

Все-таки сдержался. Девицы же рядом.

Щекастый мужик не растерялся, мигом схватил монету, попробовал на зуб и торопливо удрал к выходу из проулка. Богумил повернулся к малявке, которая под его взглядом вся съежилась и попыталась спрятаться за Анну.

– Эй, цыпленочек, не бойся. Не собираюсь я причинять тебе никакой беды. Пойдешь с нами, проводим тебя домой.

– Вы что, не будете требовать с меня за эти деньги… совсем ничего? – пискнула девчонка тихо, как мышка.

– Буду, – кивнул колдун и рассмеялся. – Учись хорошо, егоза. И мамку слушай. И смотри, чтобы она деньги у таких козлов больше не занимала.

– Он снова придет, как вы уедете… – и девочка все же захлюпала носом.

И тогда Богумил сделал то, чего сам от себя не ожидал. Снял с запястья толстый серебряный браслет и щелкнул пальцами, уменьшая его до размера, более подходящего для крохотной, будто и вправду птичьей ручки.

– Держи. Будешь показывать всем, кто тебя домогаться станет. И говорить, что у тебя любовник уже имеется – столичный чародей, который упырей на завтрак, обед и ужин ест. И всем желающим сладенькой цыплятины он голову с плеч снимет и к низу живота прирастит, если прознает. Поняла? А теперь показывай дорогу из этого грешного проулка.

Когда они вышли на площадь, солнце уже опустилось за горизонт, и Богумил отправился в библиотеку, оставив девочку на попечении жрицы. Та после случившегося молчала всю дорогу, и лишь у лавок, где торговали сладостями, тихо сказала.

– Ты изменился за эти дни.

И зря. Потому что колдун в ответ тут же зло оскалился.

– Что, и волосья мои тебе уже не так противны, и все остальное тоже?

У Анны обиженно вытянулось лицо, и Богумил почувствовал себя отмщенным. Но ненадолго.

– Будь ты бабой, непременно спросила бы, не начались ли у тебя болезненные лунные дни и не нужны ли мои эликсиры для облегчения самочувствия, – с досадой поморщилась она и ушла.

Городская библиотека занимала огромное здание с полукруглой крышей-куполом. Внутри было тихо и прохладно. Седой худощавый библиотекарь с поклоном принес Богумилу целую стопку тяжелых пыльных книг, и колдун погрузился в чтение.

Труды известных путешественников и научные словари ничем особым ему не помогли, только подсказали, что змеи «зело паскудные создания, коих надлежит нещадно истреблять, не жалея живота своего». А вот в бестиарии, составленном монахами обители святого Доминика, нашлось немало интересного. Искомый гад, вселяющийся в тело человека с помощью собственных чар, нашелся на первых же десяти страницах.

«Гад сей есть тьмы порождение, что в тело почтенного мужа поселяется, на греховные мысли и поступки его толкая. Затем к девицам ночами в спальни входит, выбирая под свои потребности упитанных да благостных, дабы терпели и не жаловались. Девицы, понеся от чудища, в положенный срок рождают ядовитого змея с крыльями, умирая при этом в муках. Юный змееныш ищет себе носителя среди почтенных мужей, и все повторяется сызнова. Среди охотников за диковинками колдовскими и черных ведьмаков ценен тем, что имеет при себе яд, способный заворожить и отнять разум у сколь угодного количества добрых людей, заставив их поверить в любую гнусность и мерзость, или же в то, что они видят благословенный Рай на земле нашей грешной…»