Читаем Час ведьмы полностью

Час ведьмы

— Думаю, что ваше беспокойство вполне оправданно, — ответил священник. — Сатана коварен и неотступен. Наши старания здесь, в Бостоне, особенно Его злят. Он сделает все, что в Его силах, чтобы свести на нет наш труд.

— Вы полагаете, что Мэри Дирфилд виновна?

— Если она вырезала метку на пороге…

Адамс ударил рукой по столу и сказал:

— В ее переднике была монета со знаком Дьявола! Джон, при всем уважении, но подумайте только об этом вопиющем факте! Монета была в фартуке Мэри Дирфилд.

— Так говорит служанка.

— Вы обвиняете Кэтрин Штильман во лжи?

— Нет. Я просто говорю, что у этой истории две стороны. Я знаю Мэри Дирфилд, которую каждое воскресенье вижу в церкви, и я знаю Мэри Дирфилд, которая решила счесть свое бесплодие благословением и стала помогать священнику с семейством Хоуков. Вот та молодая женщина, которую я знаю, — сказал он.

Дэниел Уинслоу наклонился вперед и спросил:

— По-вашему, каждый прихожанин вашей церкви будет спасен?

— Конечно, нет. Нам не дано знать, кто спасется, а кто обречен.

— Но нам известно, что завет дел условен[16].

— Это мы знаем наверняка.

— Именно поэтому мне кажется, — продолжал Уинслоу, — что Мэри могла посещать церковь и помогать семье Хоуков только ради того, чтобы скрыть свою связь с Сатаной.

— Все возможно. Но, Дэниел, я также уверен, что некоторые вероятности правдоподобнее иных.

Допрос Джона Элиота проходил примерно в той же форме: он высоко отозвался о работе Мэри с Хоуками и выразил надежду, что у нее будет шанс продолжить это доброе дело. Он также добавил, что у него есть и другие планы на нее: ему хотелось бы, чтобы в скором времени она вместе с ним стала обучать индейских детей слову Божьему.

— Божьему или Дьявольскому? — презрительно спросил Адамс.

— Только Божьему, — ответил Элиот, не опускаясь до уровня магистрата и не огрызаясь в ответ.

— Если только своим благочестивым поведением она не пытается отвести от себя подозрения в сговоре с Дьяволом, — сказал Адамс, и Мэри почувствовала, как внутри у нее все сжалось, потому что на этот раз магистрат практически попал в точку.

— Насколько мы можем судить, — продолжал Адамс, — причина, побудившая эту женщину обучать детей Хоуков, не имеет ничего общего с возвращением этой семьи в лоно Господа. Предполагаем, что она руководствовалась гнусными мотивами.

— Справедливо, — согласился Дэниел Уинслоу.

Элиота отпустили. И, вероятно, именно потому, что заявления Адамса оказались так близки к истине, Мэри повергла в шок своих родителей и нотариуса, когда назвала следующего человека, которого хотела видеть в ратуше на допросе:

— Прежде чем мне будет позволено сказать мое, может быть, последнее слово, чтобы этот суд был честным и справедливым, я хотела бы, чтобы капитан стражи вызвал сюда моего мужа, Томаса Дирфилда.

За ее спиной Бенджамин Халл невольно прошептал: «Нет» — но так тихо, что его услышали только Мэри и ее родители.

— Зачем? — спросил Адамс.

— Судя по всему, все считают, что это я вырезала метку Дьявола на пороге дома и ходила по дому со столовыми приборами в переднике. Никто даже не предположил, что Томас мог предаться Люциферу. Может быть, это он взял нож и вырезал на дереве звезду, чтобы поприветствовать Нечистого, и подставил меня, подложив вилки в мою одежду.

— Вы это не всерьез, — заметил Адамс.

— Почему, очень даже.

— Сначала вы ложно обвинили его в том, что он якобы вонзил зубья Дьявола вам в руку, а теперь имеете наглость… когда те самые инструменты были найдены на вашем теле…

— Нет, — сказала она, перебив его, — не на моем теле. В моем переднике, когда меня даже не было дома.

— Хорошо, — согласился Адамс. — Хорошо. У вас все равно нет оснований для подобного обвинения. Ни малейших! Вы пытались замарать его имя своим неудавшимся прошением. Теперь же вы хотите, чтобы он отправился на эшафот за ваши преступления. Я этого не потерплю.

Мэри посмотрела на Уайлдера, но тот отвел взгляд, как и губернатор. Глумиться над ней намного проще, чем над ее мужем. И в глубине души Мэри понимала, что Томас не вступал в сговор с Дьяволом. Возможно, ее готовность обвинить его является лишь очередным доказательством ее одержимости. Но если не она сама вырезала ту метку и подложила вилки в карман фартука, то это могли быть только Томас либо Кэтрин. Матушка Хауленд ненавидит ее, но не до такой же степени, чтобы отправлять на виселицу?! Маловероятно.

— Итак, его не вызовут на допрос по поводу моего обвинения? — спросила Мэри.

Адамс посмотрел на губернатора, и глава совета покачал головой.

— Нет, — ответил Джон Эндикотт. Вот и все.