Чаша Грааля. Софиология страдания

Однако было бы совершенно ошибочно ограничить эту силу и это свершение лишь определённой исторической эпохой или событием. Напротив, надо с самого начала установить, что Боговоплощение в мире не знает для себя ни начала, ни конца, но есть самое общее его основание, его Альфа и Омега. Оно вовсе не есть лишь некий эпизод в истории мира, в качестве средства (может быть, даже одного из возможных средств наряду с другими, как это допускалось даже некоторыми Отцами Церкви), оно есть самоё бытие мира, его целепричина. И, прежде всего, самоё сотворение мира и в нём человека не является чем-то как бы случайным для Бога, чего могло бы и не быть, так что Бог мог бы и не явиться Творцом, навсегда оставаясь в одиночестве вечности. Быть Творцом мира и человека – в качестве его центра – свойственно Богу, Который иначе не был бы совершеннейшим Существом. Мир в этом смысле необходим для Бога, однако не той механической, принудительной необходимостью, которая была бы для Него ограничением, но абсолютно свободным самораскрытием Божества.

Бог есть любовь, и любовь не может не любить. Однако в этой необходимости любви не только нет принудительного ограничения, но, напротив, осуществляется свобода Его самоопределения.

Бог есть Премудрость, которая раскрывается в творении.

Бог есть совершенная и святая Воля, которая волит в полноте своего самооткровения. Но таковым является не только имманентное бытие Божие, собственная жизнь Божества, но и тварный её образ.

Таким образом, творению отводится место как бы в самом бытии Божием в качестве отблеска и сияния славы Божества. Бытием Божиим постулируется бытие мира, как и наоборот, бытие мира уже с необходимостью возводит к бытию Божию, творение к Творцу.

Поэтому недостаточно и даже неправильно ограничиваться лишь видимым со-положением Бога и мира как двух взаимно чуждых, различных и даже исключающих друг друга образов бытия, напротив, необходимо установить и их взаимное соотношение: Бога в мире и мира в Боге.

[Граница тварности]

Между Богом и миром пролегает граница тварности. Эта граница есть не-бытие, пустота, «тьма кромешная», ничто. Оно должно быть понимаемо не в смысле нечто, т. е. хотя и не определившегося, однако бытийного начала μὴ ὄν, но полного до-бытийного ничтожества (οὐκ ὄν). Творческий акт Божественного всемогущества наполняет пустоту, полагает в ней бытие, исполненное всякого что. Сам по себе этот акт творения, как действие всемогущества Божия, непостижим, трансцендентен для твари. Последняя самим своим бытием предполагает этот творческий акт уже свершившимся.

Творение никогда не может познать своего собственного возникновения, поскольку оно в своём бытии уже находится по сю сторону его. Оно может лишь его постулировать силою собственного бытия, сделать его очевидностью веры: верою познаем, что веки устроены словом Божиим, так что из невидимого произошло видимое (Евр. 11:3). Однако тварность для твари есть внутренняя очевидность ограниченности бытия, его неабсолютности. Всякий образ тварного бытия погружён в пустоту небытия и в ней находит для себя границу. Но в то же время, за пределами этой границы, он пребывает в связи с другими образами творения, тем самым вступает в космическую связь, выходит за пределы своего собственного частного бытия в другое, перестаёт быть только отдельным непроницаемым атомом бытия.

Эта положительная сила тварного бытия божественна в своём происхождении, она создаётся «словом Божиим» и повелением Божиим: да будет, которое всегда звучит во вселенной. Как Божественное, оно не имеет для себя начала во времени, но существует вечно в Боге, и однако для мира, в творении, оно раскрывается во времени, осуществляется в последовательности развития.

[Человечность мира]

О творении мира Богом вере нашей поведано в Откровении. Во Святой Троице Сущий творит Своей силой и Премудростью (Притч. 8:22; Прем. 7). Иерархия творения образно раскрывается в Шестодневе (Быт. 1). В этой иерархии всё творение возводится как к вершине своей к человеку, так что весь Шестоднев есть последовательное сотворение человека, человек же есть «образ и подобие» Божие. Этим установляется уже не только Божественное начало творения, но и его конкретный, положительный принцип: человечность мира, а в силу прямого соотношения между первообразом и образом – и также со-образность творения Творцу, т. е. его богочеловечность. Мир сотворён богочеловечно, творение сообразно своему Творцу. Бог пребывает не только выше мира, будучи ему трансцендентен, но Он ему и имманентен в Богочеловечности Его.