Чаша Грааля. Софиология страдания

Как можно ближе определить эту богочеловечность мира? К чему она относится и как осуществляется? Согласно учению Откровения, воспринятому христианской догматикой, Бог есть личное существо, т. е. имеет ипостась и природу. Образ ипостасности осуществляется в личности человека (как и всего ангельского мира), образом же природного бытия определяется человеческая жизнь. Полнота мира и создана Словом Божиим: Вся тем быша, и без Него ничтоже бысть, еже бысть (Ин. 1:2).

Творение мира описывается как слова Божии, содержащие творческое определение, скреплённое творческим да будет. Слова имеют творческую силу, это не мысли только или символы её, но идеи силы, творческие начала бытия. Отдельные «дни» творения раскрывают его множественность, связанную, однако, в многоединстве ступеней бытия, так что всё предыдущее включается в последующее: вещество неорганическое – в жизнь органическую, низшие его виды – в высшие. Наверху же лестницы мироздания, как его обобщающее целое, макрокосм, находится человек.

Мир человечен в том смысле, что он смыкается в человеке, в нём находит свою полноту и высший смысл и оправдание. И сотворил Бог человека по образу Своему (Быт. 1:27, ср. Быт. 1:26), поставив его выше всего творения, для «обладания» и «владычествования» им (Быт. 1:28), что, несомненно, указывает на онтологическую иерархичность творения с первенством человека.

«Наречением имён» всему животному миру человек раскрывает себя как всеживотный всеорганизм, стоящий в то же время над всей тварью и призванный возделывать и хранить её. Печать человечности полагается над всем миром в самом его творении, мир онтологически есть человек. (Даже ангельский мир создан в соотношении с этим человеческим миром и для служения ему. Поэтому мир бесплотных духов хотя и выше человека своею близостью к Богу, но онтологически он скуднее его, ибо бесплотные духи не имеют собственного мира, но «служат» человеческому.)

[Образ Божий в первом Адаме и во Христе]

Однако эта человечность мира уже в самом сотворении своём таит в себе богочеловечность, как и «первый» Адам создан уже по образу «второго Адама», Христа, есть человеческий образ грядущего в мир Богочеловека. В новозаветных писаниях эта мысль, которая могла найти в ветхозаветной письменности сокровенное выражение, получает полное и настойчивое раскрытие. Здесь говорится о возлюбленном Сыне, Который есть образ Бога невидимого, рожденный прежде всей твари, ибо Им создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое… все Им и для Него создано. И Он есть прежде всего и все Им стоит (Кол. 1:15–17), и в Нем обитает вся полнота (Кол. 1:19; 2:9–10). Это есть и основная мысль в прологе Евангелия от Иоанна (1:1–3). Бог Сына Своего поставил наследником всего, чрез Которого и веки сотворил. Сей, будучи сияние славы и образ ипостаси Его, держит все словом силы Своей (Евр. 1:2, 3). В Послании же к Ефесянам прямо говорится о домостроительстве тайны, сокрывшейся от вечности в Боге, создавшем всё Иисусом Христом[87] (Еф. 3:9–16).

В приведённых текстах мы имеем троякое применение выражения «образа»: во-первых, человек создан по образу Божию (и подобию); Сын Божий есть образ и сияние славы и образ ипостаси Отчей, Бога невидимого; и, наконец, также и Богочеловек Иисус Христос. Поэтому утверждается единство и тожество вечного образа Божия в небесах, во Святой Троице, и во Христе в человеческом явлении Его. С этим единством напрашивается как сопоставление – образ Божий в человеке, который очевидно сохраняет силу и в Человеке Иисусе Христе (Рим. 5:15).

Теперь возникает вопрос о значении этого единства и даже тожества образа Божия во Адаме и во Христе, в человеке и Богочеловеке. Как понимать его: в качестве ли изначального, онтологического человеческого свойства или же лишь полноту времён, после Боговоплощения получающего силу факта?