Чаща

Была еще ночь, когда я проснулся. Все остальные спали, кроме Коротыша. Дверь сарая была открыта, и он курил сигару, сидя под лунным светом на перевернутой корзине. На коленях лежала все та же книжка Твена. До меня долетел запах табака, и он повернулся взглянуть на меня. Каким-то образом он всегда узнавал, если кто-нибудь вдруг встрепенулся. Не заговаривая с ним, я покрепче прижался к Джимми Сью и заснул.

Меня разбудила жара. Похоже, по этой же причине мы с Джимми Сью ночью отодвинулись друг от друга. Она лежала на спине с закрытыми глазами и открытым ртом, и я слышал ее дыхание. Остальные тоже начали шевелиться. Разве что Спота я не увидел. Коротыш все так же сидел на корзине в дверях, правда, уже в другой позе.

Я сел и, поскольку мы с Джимми Сью лежали в глубине, оперся спиной о стену. Предвосхищая мой вопрос, Уинтон, который натягивал сапоги, сказал:

– Спот отправился в кафе добыть нам какой-нибудь жратвы. В моей сумке осталось немного печенья, только попробовал утром одно и не смог откусить. Затвердели, как камень. Думал сначала размочить в воде, да глянул, денег хватает на завтрак для всех, разве что потом придется нам траву есть. Сейчас не осталось и десяти центов, а это был запас на черный день.

Юстас тоже надевал свою обувку.

– Если твой черный день еще не наступил, уверен, дальше ты его сразу отличишь, – сказал он.

Уинтон ухмыльнулся в ответ.

Вскоре появился и Спот с двумя железными котелками, накрытыми сверху чистыми белыми полотенцами. Уже в сарае он снял полотенца, и в первом котелке слоями лежали пухлые, как облака, ароматные пончики. А уже под ними другое полотенце накрывало гору сосисок. От них шел такой аромат, что я едва не подлетел под самый потолок нашего сарая. Впрочем, ради справедливости нужно отметить, что наш сарай был довольно тесным.

В свою очередь Боров получил остатки старой кукурузной муки, которую я приберег на всякий случай. Перед тем, как мы сели есть, я высыпал его порцию. Я, правда, подумал, что он с удовольствием съел бы и пончик, но нам было жалко делить такое угощение со свином, а давать ему сосиску я посчитал неуместным. Он успел сожрать все до того, как мы приступили к своей еде.

Во втором котелке был кофейник и несколько толстых кружек. Мы смели свой завтрак, запивая его кофе, с восторгом хряка, попавшего на кукурузное поле. Когда все было съедено, а кофе допит до последней капли, Уинтон отправился проведать лошадей.

После того, как он вернулся, на каждого из нас пришлось по одной лошади. Лишних, которых мы захватили с фактории, он продал в уплату за нашу ночевку и набил себе карманы оставшимися деньгами.

После проверки запасов обнаружилось, что патронов у нас хватало, но Коротыш настоял, чтобы у каждого был еще и нож. Несколько ножей было и так, а нехватку мы пополнили в лавке, хотя Уинтон расставался с деньгами так же неохотно, как банкир отсчитывает каждый доллар, который ему не принадлежит.

После этого мы остались ждать на улице, пока Коротыш с Уинтоном решили заглянуть в салун. Но эта история сильно затянулась, так что в итоге пришлось привязать лошадей к поставленной перед салуном коновязи с громадными металлическими кольцами. Мы расселись на дощатом тротуаре и ждали. Джимми Сью села рядом, обвила меня рукой, положила голову мне на плечо и заснула. Про эту девушку я мог сказать точно, что сон был для нее в удовольствие, которым она пользовалось при любой возможности и с таким же усердием, как иной отдается любимой работе.

Пока она спала, я наблюдал, как с одной стороны улицы появились несколько всадников, а с другой – пара автомобилей. Когда первый автомобиль заставил лошадь отпрыгнуть, та сбросила всадника, и тут возникла перепалка. Водитель остановил машину и вылез. Они с всадником встали лицом к лицу и преподали мне самый подробный урок площадной брани. Как христианину, мне стыдно признаться, что я запомнил несколько выражений для возможного дальнейшего употребления, но одно из них было столь гнусным, что я пообещал себе употреблять его только мысленно.

Все это время Боров лежал у наших ног, похрапывая и фыркая. Как известно, он был не мелким. Так что народ подходил посмотреть, а один человек предложил купить его у нас и еще доплатить, если мы поможем его ошпарить, а потом разделать, но мы отказались. Боров все это время даже не шелохнулся. Совсем как Джимми Сью, он любил поспать, так что мы могли перерезать ему горло и продать, и он так ничего и не узнал бы. Я сказал об этом Юстасу.

– Не доверяй он вам, он бы так не заснул, – ответил тот. – Чаще он сам начеку. Видать, он полюбил тебя и Джимми Сью.

Прошло примерно около часа, когда Уинтон и Коротыш вышли из салуна. Шерифа болтало, как матроса на корабельной палубе в шторм, и он едва не упал с тротуара – слава Богу, Коротыш успел его подхватить. Надо заметить, для своих габаритов он обнаружил недюжинную силу.

– Я решил, вы навсегда там застряли, – сказал Юстас.

– Мы занимались важным делом – добывали информацию, – объяснил Коротыш. – В процессе Уинтон счел, что нам не зазорно было бы заказать и употребить немного выпивки.