Часовая башня

Вспомнил про цанговый карандаш, никогда не расставался с которым, как архитектор.

Зажав букет между ног, достал его из кармана брюк и прислонив бумагу к стене фасада написал на листе узким архитектурным шрифтом имя; Инга. Но не стал поднимать бумагу над головой руками, а, надев очки на лоб, вставил её за них таким образом, что не закрывая ему обзора, всё же держалась за очками. Так и стоял, не шевелясь, боясь уронить объявление, держа букет в руке.

Девушки, переговаривавшиеся с третьего этажа со своими мужьями, каждая на мгновения отвернувшись сказала что-то в сторону глубины своей палаты. Вскоре в третьем окне, располагавшемся в самом конце корпуса, показалась родное ему лицо жены.

Было уставшим, злым, не выражающим и тени радости.

Но, не заметил этого. Прокричал:

— Я кажется придумал имя!

Скорее разобрал по движению губ, чем понял, Инга спрашивает его: — «Какое?»

— В-а-л-е-р-и-я! — продиктовал по буквам.

Поняла его. Не возражала.

Но, знал, никогда не принимала его решений, каждый раз действуя наперекор. Сегодня же не сопротивлялась. Принимала словно должное.

Может, ей сейчас всё равно, настолько устала после изнурительных родов? Но, нет. Не было этого. Рожала легко и быстро, как сказали в справочном. Куда сунулся, и получив отказ в посещении, пришёл сюда.

Уходя, отдал цветы в приёмной, с просьбой передать жене. Без особого энтузиазма согласились на передачу.

Глава VII. Эвакуация

Получив второе за эту неделю письмо из Лондона, сразу понял — от сестры. Почерк Ангелины легко узнавался. Каллиграфически безукоризненный, не крупный, предсказуемый, имеющий малый наклон, лёгкую сжатость букв.

Что в нём?

Не спешил открывать конверт костяным ножиком, предназначенным для разрезания страниц. что вместе с многими иными предметами быта, среди многочисленного багажа был переправлен в 17-ом из Петербургской квартиры в Выборг.

Очередная попытка уговорить переезжать в Англию. Бежать. Но, зачем? Теперь был уже слишком слаб. Настолько, что не имел в себе сил, прочитав его, озвучить в семейном кругу, поставив на вид неизбежность принятия решения.

Вскрыл. Пробежал глазами не понимая содержания, отложил в сторону, тут же забыв о нём. Всё то же. Не мог, не хотел думать о переезде.

Сидел за своим столом. Ради романа перебрался на стул изменив дивану. Писал. Давно эта работа занимала его полностью. Нашёл её для себя. Но, прежде не то, чтоб не имел на это времени, скорее не был готов окунуться в неё полностью, лишь подготавливаясь к решительным действиям. И, после двух лет кропотливой работы верил — обязан закончить начатое дело.

История семьи.

Множество выписок, заметок, ссылок, было накоплено за годы, и теперь складывались в один, будто написанный настоящим писателем роман. Впрочем, вот уже пару месяцев считал работу законченной. Но, никак не мог свыкнуться с этой мыслью. Чувствовал; прежде чем займётся окончательной редактурой и вычиткой, дело его жизни должно отлежаться.

Но, самым главным в нём был именно тот момент, где показал некую связь между его родом и Валерии. И она заключалась в самом Выборге, объединившим их сердца навеки. Словно выбор теперь звучало для него название города. И да, это был именно их выбор, что сделали, оставшись в нём.

Аминофф.

Знал ли он, как будет развиваться история дальше. Яков, капитан военного фрегата, что всё же дал залп по осаждённому городу, так и не задев, даже не пройдя вскользь мимо судьбы Захариаса, тем самым всё же положил начало дальнейшего объединения этих двух фамилий.

Перебирал в памяти основные моменты. Но, не был в силах сегодня начать заключительный этап корректировки. Просто упивался созданным трудом, в попытке вписать накопленные за день мысли. Их было две. Первая;

Оправдать решение Агнезэ, простить Якова, что казалось плохо прописанным

И вторая;

Грамотно ли удалось разжечь в его сердце скорее так и не разгоревшиеся, чем уснувшие чувства к ней.

Уже многое было сделано для этого, но, хотелось ещё внести, хоть какие-то дополнительные, еле заметные штрихи. С Валерией была у него договорённость, в случае его кончины издаст рукопись небольшим тиражом.

Сегодня был, как никогда спокоен. Сам не заметил, как прилёг на свой любимый, с годами ставший незаменимым диванчик.

Уснул.

Валерия часто теперь приходила по вечерам, будто прощаясь. Подолгу сидела рядом на краю дивана. Но, сегодня её долго не было. Думал о ней. Правильно ли был сделан им выбор, когда-то давно, ещё в конце прошлого века? Никогда прежде не задумывался об этом. Но, сегодня, лёгкое сомнение промелькнуло в его голове. Схватился за него и тут же, испугавшись, прогнал. Нет. Видит Бог — этого человека захочет увидеть и там, разыскав её, останется с ней навеки и по ту сторону жизни земной.

Болезнь не отступала. Теперь уже не справлялось сердце. Но, с самого утра, пропал кашель. Чувствовал себя замечательно. Только лишь лёгкая слабость напоминала о болезни. Днём было даже собрался на прогулку. Но, после беседы с медсестрой, призвавшей на помощь супругу, ограничился выходом на балкон, с которого открывался потрясающий вид на город.