Часовая башня

Вернувшись к себе в комнату, присел у стола. Хлеб с тушёнкой был сегодня его завтраком. Однообразный, но питательный. Сначала открыл финкой банку, почувствовав аромат качественного говяжьего мяса. Затем, не вытирая лезвие отрезал два куска пшеничного хлеба. Хоть и любил ещё с детства ржаной, теперь забывал его вкус, имея возможность доставать белый.

Так и не обзавёлся тарелками, и столовыми приборами. Не до этого было. Хоть и мечтал о дюжине тарелок, ножей и вилок, с хотя бы шестью чайными чашками, никак не доходили до этого руки. Поэтому, достав где-то пару ложек и три вилки, уже был счастлив. В те дни, когда предстояла дальняя поездка, старался с утра плотно поесть дома, так, как скорее всего до самой ночи мог оставаться голоден. Сегодня никуда не ехал, но вспомнил тот день, когда предстояла однодневная командировка в Кякисалми. Там, ситуация была куда хуже, чем здесь. Оставленный финской армией город был полностью сожжён. Жилых зданий практически не оставалось. Местное отделение НКВД заняло по причине каменных стен не сгоревшее здание.

Поезда ходили, но с большими задержками. Взорванные мосты уже были восстановлены, но проблемы, связанные с перегрузкой железной дороги из-за нехватки подвижного состава не давали возможности наладить следование пассажирских поездов в соответствии с намеченным расписанием. Поэтому добирался на машине. Удивлялся качеству покрытия дороги, ведущей сквозь хвойные леса в сторону Кякисалми. Лишь изредка, кажется пару раз, из-за ещё не восстановленных мостов водителю приходилось аккуратно пробираться между камней по бродам холодных чистоводных речушек, входящих в состав водного бассейна Вуоксы.

Пусть и полностью опустевшие на время, теперь частично заселяемые леса пугали своей тишиной. Невольно казалось; находится не на отвоёванном у северной Европы куске территории, а, где-то далеко севернее, может даже в Сибири. Стало не по себе. На безлюдной дороге в любой момент боялся нападения, которого, как понимал, не должно произойти. Но, некий страх не покидал. Будучи опытным работником, в любой момент ждал врага. Знал, тот не дремлет. Живя будто в созданном самим же мире, настолько привык к нему, что не мог обойтись без него.

Вот бы срубить весь этот лес и, скажем, к примеру, развить повсеместно в этих местах сельское хозяйство. Те многочисленные оставленные финнами хутора, заселявшиеся другими людьми, вряд ли могли давать столько прибыли, что обещало объединённое земледелие. Но, наверняка, там, где принимаются стратегически важные решения и без него знают об этом. Был спокоен за будущее страны, где любое начинание заканчивается полной и безапелляционной победой. Ибо кто способен возражать против здравого смысла? Так, если только первое время из-за неграмотности и не подкованности в плане идейном.

Въезжали в Кякисалми. Табличка с названием города уже была сменена на Кексгольм. Интуитивно думал увидеть руины, так, как знал; город полностью деревянный.

Радовало и придавало гордости за страну, что способна быстро наладить мирную жизнь на землях оставленных врагом, не желавшим принять светлое будущее, даже если и не оставалось иного пути, как капитуляция. До какой же степени глуп человек. Ему разжёвывают информацию, подают на блюде, только ешь, постигай, принимай в себя. Но, нет, не желает расти, так и норовит отвернуться, убежать в лес, как дикое животное, только бы оставаться в своём убогом мирке. Нет, всё же рад за свою молодую страну. Она наведёт порядок во всём этом капиталистическом кошмаре, не способном позаботиться о простых людях, рабочих и крестьянах.

— Наверно вон там, — указал рукой на напоминающее пожарную каланчу здание водитель, молоденький, но себе на уме деревенский парень, подавшийся в ряды народного комиссариата спасаясь от голода. И, теперь понимавший, тот его правильный выбор, в кортом, впрочем, ни капельки не сомневался, и сейчас, во время недавно закончившихся боевых действий, сохранит его от шальной пули, или осколка.

Лютеранская кирха, сложенная из гранитных, слегка обтёсанных валунов, с частично залатанной, судя по свежему блеску на солнце, медной крышей, высилась в дальнем конце города, говоря своим видом — она и есть здесь самое важное сооружение. Разглядел и два православных храма, также торчащие среди по большей части одноэтажного города. Но, догадывался, интуитивно чувствовал, не станет руководство занимать меньшую по значимости из-за своих размеров постройку.

— Да, скорее всего, — согласился с догадкой водителя.

Через пять минут, припарковались у лютеранской кирхи. Без сомнения, это была таковая. Умел отличать строения культа от иных. Новая табличка со знакомой аббревиатурой висела у новой входной двери, расположенной между двух небольших колонн, придающих парадности.

Стремительно направился к входу. Потянул ручку на себя. Вошёл. Несмотря на то, что строительные работы шли вовсю, здание было частично заселено новыми хозяевами. Доложив дневальному цель своего визита, узнал, где кабинет начальника комиссариата.