Часовая башня

Инга подстраховывая помогла Валерии передать сына бабушке в руки. Мальчик не плакал, скорее напрягся от непонимания ситуации. Он не знал, кто эта старая женщина, пытающаяся с помощью мамы передать его в руки другой, совсем пожилой. Искал поддержки в лицах своих родителей, не зная, плакать ему, или смеяться. Но те, улыбались. Тогда улыбнулся и он.

Наконец дело дошло и до Ларса. Был представлен Валерией Анастасии Фёдоровне и родителям.

— Ах ты мой хороший. Как же похож на прапрадеда. Неужели такое может быть? — первой нарушила тишину после наступившей некоей паузы, Анастасия Фёдоровна.

— Думаю, это виноват имья, — медленно, с акцентом выговаривая слова, произнёс Ларс. Плохо знал русский, не умел произносить говорить быстро.

— Ну, Яшка, архитектором будешь? — облокотилась на спинку дивана Анастасия Фёдоровна. Она устала и не могла уже, даже с помощью других, держать у себя на руках правнука, который освоившись, пытался ухватить её за нос.

Сидели в этот вечер за столом в большой комнате, где теперь уже без перегружавших его крышку фотографий, перебравшихся оттуда, куда им и полагается — на стены, величественно стоял рояль.

Присев перед ним на стул, поднял крышку.

Внимательно смотрела на Ларса бабушка. Понимала — это есть ответ на её вопрос о том на каком инструменте играет муж её внучки.

Мелодия, никогда больше не слышимая ею с тех пор, когда была проиграна Сибелиусом, теперь второй раз в жизни раздавалась в этих стенах. Ещё не понимала, что это именно она, но ассоциации уже посещали её сознание, заставляя вспоминать те прекрасные времена, когда была совсем маленькой. И, сейчас ощущала в себе ту же лёгкость, что была заложена в самом названии произведения, с той лишь разницей, что уже не могла позволить себе книгсен.

Капли воды, что так много было унесено с годами, растекались по клавишам благодаря его тонким пальцам, добывающим такие волшебные, уносящие в прошлое звуки.

— Как это мило. Но откуда вы знаете эту прекрасную миниатюру? — спросила его, когда закончил играть.

— Так же, как и многие, поклонник его творчеств. Случайно, в интернет нашёл ноты.

— Спасибо вам, мой милый Ларс, — как не пыталась скрыть слезы, всё же пришлось их вытирать платком.

Пили чай. Много говорили. Вдруг Ларс сказал;

— Валерия, а как же твой главный подарок?

— Ах да! Мы же привезли вам…, — вскочила и пошла в прихожую, где к тому времени уже были распакованы все привезённые ими подарки, кроме коробки, размером похожей на ту, что от писчей бумаги.

Ларс, опередив её, принёс в комнату. Взяв со стола нож, разрезал скотч, снял крышку.

— Так вот почему ты регулярно, раз в два, три месяца интересовалась у меня, не собираюсь ли издавать книгу, — кажется догадался о содержании коробки Павел.

— Ну и что. Подумаешь. Я знала, что догадываешься. Но всё равно хотела до последнего дня держать в тайне. К тому же почему-то была уверена — именно я должна это сделать, — протянула отцу книгу Валерия.

— Тысяча экземпляров! — первым делом обратила внимание Инга, что взяла из коробки книгу.

— А какая обложка! Ты только посмотри! — передал маме книгу Павел.

— Да. Развалины старого кафедрального собора и сквозь пролом в стене — часовая башня.

— Я сама нарисовала.

— Когда же успела?

— Мама, я с фото. В интернете нашла.

Долго обсуждали книгу в этот вечер. Паша даже читал вслух отрывки, что были дороги ему. Лера вспоминала своими словами те места, что тронули её.

— Это этап, — хлопнула, закрыв книгу Анастасия Фёдоровна.

— Почему бабушка?

— Когда история превращается в вечность, начинается новая. Пётр I создал Российскую империю после победы в северной войне со шведами и теперь, спустя триста лет с того дня империя рушится, на глазах.

— Но что же делать нам?

Посмотрела на внучку. Вспомнила её ещё совсем маленькой, когда вместе стояли у окна, вдвоём пытаясь определять время по стрелкам на часовой башне. Сказала:

— Каждый должен хранить в себе заложенное предками. Не отзвучавший бой предыдущего часа не даст отгреметь и следующему.

Было уже поздно. Лера попросила:

— Можно мы будем спать в твоей комнате пап?

— Конечно. Квартира неоправданно большая для того малого количества в ней проживающих, — улыбнулся Павел.

— Просто из её окна видна часовая башня.

— В этот раз я не смогу рассказать тебе сказку.

— Я сама буду рассказывать её Яше.

— Ты уверенна, что сумеешь сочинить то, что нужно твоему сыну?

— Я бабушкина внучка.

— Разве ты не наша дочь?

— Да, мам. Но, я родилась в Выборге. И, рада, что у меня и моего сына есть возможность приезжать в ту квартиру, что вернулась полностью её хозяевам.

Глава XXVI. Русские

Похоронили бабушку в Кексгольме у кирхи, рядом с её родителями, как завещала она.

До самого последнего дня оставалась в своём уме и светлой памяти. Сама удивлялась тому факту, что помнит всё. Как и подобает пожилым людям, не забывала подробности своей жизни, не придавая внимания сиюминутности нынешних событий.

С трудом уже передвигалась последние пару лет. Опираясь на ходунки, всё же выходила из квартиры. Благо, что в доме был, пусть и дореволюционный, но хорошо работающий лифт.