Часть 4. Современная поэзия

Он голоден; в безмолвном унынии сидит он у дверей; в
голове у него только одна мысль: "Нечего поесть, нечего
поесть"; он держит во рту палец, грызет его.

Он смотрит на пустырь прямо перед собой, там собрались
дети: одни поют, другие играют в жмурки.
"А почему бы и мне не поиграть? — думает он. — Но нет,
я чувствую, что у меня нет сил, мне лучше сидеть на пороге и смотреть".

Он видит на земле тень; она медленно растет; он бросает
взгляд на солнце — лучи его теперь уже короче. Мама говорила:
"Это солнце уходит спать".

Он смотрит на трубы над домами, изо всех идет дым; в
небе он видит стаю ворон. "Кра-кра!" — каркают они
и улетают далеко, далеко. Там, на разрушенной башне,
они садятся. "Вы все уже покушали?" —— спрашивает он.

При свете месяца он видит на вершине разрушенной башни
обломанные корни кустарника и много высохшей травы.
Вспоминает — дома ему говорили: "В этой разрушенной башне
живет змея, у нее голова величиной с ведро!"
"Ух! Страшно!" — думает он.

Оп входит во двор, видит маму. На самой середине двора,
за фанзой, она стирает белье — чужое белье. Ногой качпет люльку;
в люльке — маленький брат, который все время плачет.
Мать поднимает заплаканные глаза и говорит:
"Это ты пришел, жених?" Не обронив ни единого звука,
он убегает.

Его отца нет дома; и он не осмеливается сидеть в пустой
комнате; он чувствует, что из черного угла на него неподвижно
смотрят круглые глаза. "Чьи это глаза? Они так
похожи на глаза отца!"

Он убегает молча. И по-прежнему нечего сорвать, нечего
поесть. Остается держать во рту палец и грызть его.
По-прежнему нечего сорвать, нечего поесть — остается
только сидеть на пороге. О, как он голоден! Ему даже
трудно дышится. Так голодно, что дрожь охватывает все
тело, каждый маленький мускул, каждую кость! Но он не
плачет, нет — слезы спрятаны в его больших круглых глазах.
У него уже есть опыт! Он уже плакал много, много раз,
ожидая, когда придет отец и принесет немного рису!

Оп думает: "Какой хороший у меня отец! Каждый день
оп покупает рис и дает есть".

Он вспоминает: у его отца круглые глаза!

Он вспоминает, что каждый раз съедает полчашки риса и
хочет попросить еще. Тогда глаза отца округляются еще
больше и он говорит: "Дети не знают меры, всегда хотят
съесть все сразу! Завтра съешь остальное!" Мать поднимает
заплаканные глаза и говорит: "Ты лучше бы выпил
вина на глоток меньше, чтоб он съел на ложку больше!"
Отец молчит, и глаза его становятся совсем круглыми.

Он не понимает отцовских глаз —— почему они всегда такие
круглые. Он не понимает и материнских глаз — почему
они всегда опущены вниз. Но он больше не может сидеть за столом, он уходит уныло и безмолвно.

Он очень часто вспоминает свою тетушку. О! Как давно
он не видел ее! Мама говорит — уже три года! Три года
тому назад, когда приходила тетушка, она принесла две соленых
рыбины и кусок солонины. Тетушка погостила недолго
и вскоре ушла, но он каждый день вспоминает ее.
Ему вспоминается, как одна рыбина висела на окне
до самого Нового года.

Он часто спрашивает маму: "А тетушка? Почему не
приходит моя хорошая тетушка?" — "Она живет очень
далеко, — отвечает мать, — за пятьдесят ли, надо идти целый день".

Да, с этими воспоминаниями живет он изо дня в день:
он думает о своей матери, думает об отце, думает о своем
маленьком братишке, который еще качается в люльке, думает
о тетушке. Он думает и о той змее, что живет в разрушенной
башне. Он говорит: "Голова у нее с ведро,
какие же, должно быть, большие у нее глаза?"

Он грызет палец и думает. Думает до тех пор, пока не
начинает темнеть. Его сердце полно воспоминаний —
каждый день одних и тех же, и его глаза каждый день
видят одно и то же.

И снова слышит он карканье ворон: "Кра-кра!"
Он снова видит, как напротив, на пустыре, появляется
с корзиной на коромысле продавец доуфу — бобового сыра.
Ребятишки кончают игру, они окружают продавца,
хватают маленькие чашечки.

Он спрашивает маму: "Почему мы не едим доуфу?"
Мать отвечает: "Они едят доуфу, а вечером не ужинают"
Ему жалко ребятишек. Разве наешься маленькой чашечкой сыра! Но он очень удивлен — почему почему они не голодны. И все-таки как аппетитно шипит масло на маленькой печурке
этого продавца, и оттуда доносятся запахи, которые призывают его утолить голод!

Темнеет. Он видит пятерых плотников; в старой потрепапной
одежде, с топорами и пилами за спиной, они
идут, покуривая. Самого старшего он знает: его зовут
Старый дядя. На нем самая рваная одежда, а в руке
полбутылки вина.

Он смотрит и смотрит па старую разрушенную башню,
но ее уже не видно; а на пустыре не видать продавца
доуфу, он ушел. Тогда, как обычно, он смотрит в конец
улицы. Оттуда появляются четыре солдата, одетые в
одинаковые куртки; двое с дубинками, двое с фонарями.
Сзади на лошади — офицер в очках.

Мальчишки на пустыре, заметив издали солдат, пускаются
наутек с криком: "Ночь пришла!"

Недалеко, в самом начале улицы, лежит черная собака,
она вскакивает, бросается к ногам офицерской лошади,
лает.

Он тоже говорит: "Ночь пришла, ночь пришла! Отец еще
не вернулся, а мне надо идти домой!" Едва он хочет закрыть
за собой дверь, как вдруг замечает какую-то женщину;
в руках у нее несколько рыбин — она проходит
мимо. Он закрывает за собой дверь и почти в полной темноте,
на ощупь, двигается вперед. "Чья же это тетушка?" —
задумывается он.

1920