Частичка тебя. Мое счастье

Я инстинктивно порываюсь сольскознуть с кровати, воспользовавшись этим моментом, но сначала меня оглушает гром выстрела, потом щеку обжигает пронесшаяся мимо пуля. Рядом. Совсем рядом - в паре сантиметров всего.

Я дергаюсь в другую сторону, замираю, вцепившись пальцами в подушку. Смотрю неотрывно на Юлю, вставшую на ноги и держащую пистолет как никогда твердо.

– Я долго училась не мазать, – спокойно предупреждает меня она, – очень не хотела налажать, когда мы с тобой встретимся. В последний раз предупреждаю, сиди смирно. Еще раз я мимо стрелять не буду.

– Так ты его убила или нет? – сипло выдыхаю я, пытаясь унять лихорадочно бьющееся сердце.

Она не отвечает мне некоторое время, с жуткой улыбкой глядя прямо в глаза. А потом склоняет голову набок.

– Нет, – сладко тянет она, – Никки еще дышит. Гоняется за мной. До утра провозиться должен. Но ты не переживай, мы с тобой к этому времени закончим. Очень уж я хочу посмотреть, насколько больно ему будет найти под окнами твой холодный труп. Потерять все, что он только хотел получить. Буду очень разочарована, если после этого он не повесится.

Не-нор-маль-на-я!

Смотрю на неё, и только это слово и гудит. Раз за разом повторяется.

– Он не будет этого делать, – тихо произношу, сжимая замерзшие руки в кулаки, – не будет. У него все нормально с головой.

– Да ну, – Юля жутковато улыбается, все так же глядя на меня из-под неровно подстриженной челки, – у каждого человека есть свой предел, Анжела. Рано или поздно ломается любой хребет. А я больные места Никки хорошо знаю. Ты и ребеночек. Ребеночек и ты. Он даже из-за меня так переживал, места себе не находил. А уж ты… Та, из-за которой он спать нормально не мог, все подпрыгивал, как там Анжелочка, в больнице, как ей там спится, нормально ли кормят.

Так мерзко передразнивает – становится тошно. Или это из-за отчетливой злобы, проступившей наконец на манерном сладком личике нашей бывшей медсестрички.

Наверное, именно потому что это выражение меня нервирует. Настолько сильно, что я даже решаюсь сменить тему.

– Как ты сюда попала? – спрашиваю негромко. – В этой квартире тебя не было, я у него десять раз спросила.

– Да, – Юля кивает, возвращаясь в свое кресло, – Никки действительно меня сюда не водил. И маячок мой из тачки вынул, пришлось ему новый подкинуть. И копию ключей стащить.

– Но когда ты успела? Как?– мое непонимание ей явно нравится. Нравится быть впереди меня, быть умнее.

Что ж, пусть. Пока она наслаждается этим чувством – я все еще живая и невредимая.

– Что? У королевы контроля в голове не укладывается, что кто-то может быть умнее тебя, да? – ядовито тянет она. – Что кто-то может знать слепые зоны камер, знать, как пройти на территорию клуба так, чтоб не заметили?

– Ты еще и сама это сделала? – недоверчиво переспрашиваю.

– Я люблю все делать сама, – Юля дергает уголком рта, глядя на меня с превосходством, – во всем, что касается моих врагов – да. И копию с ключей Ольшанского я сама сняла. И жучок подкинула сама. И даже, представляешь, сама сделала так, чтобы он тебя к себе привез. Спасибо сказать не хочешь? Ты ведь так этого ждала, так надеялась! Извини, конечно, что я не дам тебе насладиться этим вашим прорывом в отношениях. Просто, надоело ждать. Ну и грех упускать такой случай. Даже не думала, что он сорвется искать меня так быстро. Соскучился, видимо, предатель мой прекрасный.

– Смотрю на тебя и не понимаю ни черта, – честно озвучиваю наконец, – ты молодая, красивая, умная. Зачем так гробить свою жизнь?

Её взгляд так отчетливо стекленеет, что я понимаю, что зря шагнула в эту зыбкую топь, но сказанных слов не отменишь.

– Это ты! – свистяще произносит Юля. – Это все ты. Ты не оставила мне выбора.

– Да брось, – вздыхаю, обнимая себя руками, чтобы хоть как-то согреться, – чем я тебе не оставила? Я даже не в курсе была, что ты с Димой спишь. Ты могла просто ко мне прийти. Мы бы с тобой передрались тогда, волосы друг другу повыдергивали, а потом я бы его послала. Чтобы я, да парня с кем-то делила? Да вот еще. И было бы это твое счастье, раз он тебе был так нужен.

В этот раз я успеваю заметить, как она принимает решение о выстреле. Это отражается довольно ярко, в лихой безудержной ненависти, которой наливаются её глаза. Только поэтому я и успеваю с коротким вскриком перекатиться влево и скатиться в сторону. Свалиться с кровати. Ощутить спиной ледяной холод, которым несет с улицы. Распахнутое окно – прямо за моей спиной. Мне еще есть куда отползать, но на самом деле – это очень маленькое расстояние. Буквально полшага, а потом – бездна одиннадцатого этажа.

Юля смотрит на меня и черное злое дуло в её руке смотрит тоже. Куда-то мне ниже груди смотрит, и это нервирует особенно.

Когда ты беременная – ты от злых взглядов-то хочешь животик защитить, не говоря уже про дуло пистолета.

– Я и не думала, что ты поймешь, – она покачивает головой, – такая как ты… Нет. Куда тебе? Куда тебе понять, как сильно я его любила. Как долго ждала, что он поймет, что ты ему не нужна. Что готова была простить.