Читаем Частные лица. Биографии поэтов, рассказанные ими самими. Часть вторая полностью

Я помню, как читала у Лидии Чуковской про детскую редакцию Маршака в Ленинграде и думала: вот такая должна быть работа, если уж делаешь не свое собственное, а становишься частью. Я испытывала зависть примерно такую же, как когда читала школьницей про Царскосельский лицей у Тынянова – понимая, что ничего подобного со мной произойти не может. Corpus это опроверг. Он нашелся и стал идеальной работой, когда я уже совсем этого не ждала, и в том, в чем я от него этого не могла ждать.

Я давно уже перестала лениться, у меня не получается, но это совершенно не отменяет того, что я понимаю, что не делаю того, что я должна делать. Мне пришлось смириться с тем, что сама себе я не могу построить такую идеальную сетку, чтобы моя голова была задействована в той степени, в которой она должна быть задействована, – все равно нужен какой-то внешний регламент. Corpus стал этим регламентом.

Мой дедушка всегда мне говорил: чем больше дел, тем больше успеваешь. И это правда. Маневренность вообще-то увеличивается все-таки. С годами начинаешь собой управлять получше.

Вместе с этим есть и другая правда – что всего успеть нельзя, и когда ты набираешь себе этот миллион дел, нужно понимать, что какие-то точно никогда не сделаешь или не сделаешь сейчас. И никогда не выстроишь их в правильном порядке. Иногда, как ни странно, нужно просто подождать, пока придет время доделать что-то крайне важное, и этот момент не пропустишь.

Дедушка очень быстро умер от рака. В марте 2013-го я ездила на Каширку в больницу к старшему сыну, и ориентиром в моем маршруте был онкоцентр. Я не подозревала, что через два месяца нам придется пройти его вдоль и поперек и это будет последний раз, когда дедушка столько пройдет ногами.

Теперь в каком-то смысле понятнее, с чего начинать. Раньше была избыточность первоочередных дел, из них трудно было выбрать – стихи, проза, перечитать всю английскую литературу, выучить иврит, доучить французский. И это все было срочно, сейчас. Сейчас мне понятно, что важнее всего доделать книжку про семью, которую писать еще толком не начала, но кое-какие записи сделала – записала на диктофон дедушку, бабушку, бабушкиного брата; иногда – не в самые последние годы, но не так давно, – приходя к бабушке с дедушкой в гости, успевала просто записать, что происходит, их неповторимые диалоги. Есть видеозаписи, сделанные мемориальцами и Николя Милетичем, аудиозапись Марека Радзивона. Работать с этим было невозможно и пока дедушка был жив, и сразу после, но теперь, пока я что-то помню еще вдобавок к тому, что записано, конечно, это нужно делать в первую очередь. И это меня немножко освобождает в смысле поисков толчков для производства поэтических текстов, про которые я всегда чувствую, что это – то, что я должна, потому что умею лучше всех и не имею права не сделать, и у меня здесь нет никаких проблем с недооценкой и переоценкой. Я понимаю, что если мне нужно делать эту книжку, то я буду писать стихи вместе с этим.

Есть всего одно стихотворение, прямо посвященное деду, написанное через год после его смерти. Не в полной мере стихотворение, а такой для внутреннего пользования плач. Но тут я бы им поделилась.

Был у меня дедушка,А больше никого.Только поняла это,Как уж нет его.Я ему с крылечкаПисала смс:Хорошо доехали,Небо звезды лес.Мы спросили доктора:Месяц или пять?Тут у нас кукушечкаСтала куковать.Осень пробежала.Выспалась зима.Кончились запасы.Началась война.Я карман не трогаюВ рюкзаке моем.В нем талончик к докторуНа следующий прием.2014

Иван Ахметьев

(При участии Татьяны Нешумовой)

Ахметьев Иван Алексеевич (р. 1950, Москва) – поэт, издатель. Окончил физфак МГУ, работал инженером, сторожем, дворником, пожарным, разнорабочим, библиотекарем. Работает над публикацией поэзии и прозы 1950–1980-х годов (в том числе – Яна Сатуновского и Михаила Соковнина). Один из редакторов поэтического раздела антологии «Самиздат века». Курирует интернет-проект «Неофициальная поэзия», посвященный русскому самиздату. Лауреат премии Андрея Белого в номинации «За заслуги перед русской литературой» (2013).


ГОРАЛИК. Расскажите, пожалуйста, про вашу семью до вас.


Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза