Частный сыск

— Клюева была в сиреневой шапке, — известила подопечных гренадер. — Кто знает, сиреневый цвет — это какой?

— Как синий! — пискнул малыш, по самые глаза завернутый в вязаный шарфик.

— Правильно, Зиненко. А теперь быстренько ищите Клюеву в сиреневой шапке!..

Но ни на территории детского сада, ни в помещении группы Инны не оказалось.

— Не волнуйтесь, мамаша, — громко успокоила гренадер, — найдется ваша сиреневая шапочка. Тут собаки приблудные бегали, может, она за ними пошла. Я давно говорила, надо гицелей вызвать, а то расплодили дворняг, заразу разносят!..

— Есть у вас тут телефон? — не слушая, спросила Наташа.

— У заведующей, на втором этаже. Только вы ей ничего не говорите. — Воспитательница вдруг сделала просительное лицо. — Зачем нам неприятности нужны, верно?…

Кабинет заведующей был пуст.

Наташа схватила телефонную трубку и дрожащей рукой принялась набивать домашний номер.

Никто не отвечал. Она дала отбой и позвонила на работу.

— Алло, дежурная? Это Клюева говорит, прокурор. Скажите, за последние несколько часов не поступало сообщений, связанных с малолетними?… Да, жду. — Прижимая к уху трубку и дожидаясь ответа, она нервно покусывала губы. — Да? — встрепенулась она. — А помладше?… Ну, два-три годика… Нет? Я вас прошу… Через полчаса я буду дома, мой номер есть в служебном справочнике, позвоните мне, если появится какая-нибудь информация. У меня пропала дочь…

Она не помнила, как добралась до своего дома и поднялась на нужный этаж.

Распахнув дверь, она прислонилась к косяку и, тяжело дыша, несколько мгновений прислушивалась.

В квартире стояла полная тишина. Внезапно раздался детский визг, Наташа со всех ног бросилась в комнату и растерянно огляделась.

Комната была совершенно пуста.

Она хотела уже направиться в кухню, как одеяло на кушетке зашевелилось и из-под него со смехом вывалилась маленькая Инна.

— Доченька! — закричала Наташа, сгребая ребенка в охапку и прижимая к груди. — Ты жива?… Все в порядке?…

Из-за кушетки показалась взъерошенная макушка мужа.

— Как ты мог? — завопила молодая женщина. — Где вы были?! Я же чуть с ума не сошла!..

— Катались с горки, — виновато сообщил Виктор. — А что, нельзя разве?…

— Мамочка, — торопливо заговорила Инна, пухлыми ручонками обнимая Наташу за шею, — нам было так весело, папа взял санки, и мы на них ездили. А еще мы играли в снежки, и я научилась их лепить, Хочешь, я и тебя научу, только ты не ругайся, ладно?…

Наташа против воли улыбнулась.

Кроха дочь, учуяв надвигавшуюся грозу, пыталась примирить родителей.

— Я не буду ругаться, — пообещала ей Наташа, — но в следующий раз вы так не поступайте. Если папа заберет тебя из детского садика кататься с горки, обязательно предупредите об этом воспитательницу, чтобы она не волновалась и я.

— Обязательно предупредим, — серьезно отозвалась Инна. — А мы торт купили, — прошептала она в материнское ухо, — и цветы для тебя. Только ты папе не говори, он хочет тебе сделать сюрприз.

— Не скажу.

Виктор, топтавшийся чуть поодаль, оживился. Гроза миновала, понял он.

— Я хотел тебе позвонить, сказать, что Инна будет со мной… да закрутился как-то. У тебя на работе все в порядке?

— Все в порядке.

— Вот и замечательно! — расплылся в улыбке муж. — Тогда пошли пить чай!..

Озорной гурьбой они направились на кухню, и Виктор, заливая воду в чайник и разжигая газ на плите, стал рассказывать какой-то глупый анекдот, вычитанный в вечерней газете. Наташа сдержанно улыбалась, а Инна заливалась тоненьким смехом, хотя, конечно, ничего не понимала, но была довольна, что папа с мамой снова дружат.

— Мне обещали новый заказ, — рассказывал Виктор, — очень выгодный. Я даже думаю: если все будет нормально, мы сможем наконец купить новый диван, а то уже все бока болят на старом спать.

— Что за заказ?

— О, это пока большой секрет, — таинственно улыбался муж — и тут же выложил как на духу: — На Кропоткинской открывают офис какой-то инофирмы, нужно сделать на стене мозаику. Они хотят, чтобы было красиво и небанально. Скажем, какой-нибудь мифологический сюжет. Скульптор ваяет из камня свою возлюбленную. Я уже придумал, кто будет моделью возлюбленной…

— Кто же?

— Угадай.

— Сдаюсь.

— Ты!

— О!.. — смеялась Наташа.

Торт был замечательный, чай был замечательный, и замечательным был этот вечер…

Наташа чувствовала бы себя совершенно счастливой, если бы в самый неподходящий момент не позвонила мама и не принялась зудеть в трубку насчет того, что она опять не обращает внимания на семью, мужем не занимается, ребенка бросила на произвол судьбы… и так далее…

Бедная Антонина Федоровна даже вообразить не могла, насколько неуместен ее звонок. Утомленная, влажная, Наташа лежала, раскинувшись на тесной кушетке, и Виктор, склонившись над нею, бережно трогал губами ее груди и плоский, все еще подрагивающий после пылких ласк живот.

Она рассеянно слушала, даже не понимая, чего, собственно, хочет от нее мать.

«Как это все-таки хорошо — семья, — думала Наташа, и на лице ее порхала расслабленная улыбка, — как хорошо, когда есть любящий муж, и дочь, и мама, которая звонит некстати и начинает поучать неизвестно чему.