Чечня: Трагедия Российской мощи. Первая чеченская война

Минутка находится в самом начале магистралей, ведущих из Грозного на восток и юг. В предшествующие визиты я, должно быть, проезжал через нее буквально десятки раз, даже не замечая этого места или не спрашивая о его названии. Но в январе 1995 года оно оказалось наиболее значимым: когда российские войска находились в центре города и атаковали зоны вокруг президентского дворца, Минутка стала тем пунктом, откуда выступали чеченские силы, направлявшиеся на передовую, местом встречи горожан, искавших родственников или пытавшихся выбраться из города, точкой распределения пищи и лекарств, зоной сбора журналистов. Оглядываясь назад, надо признать, что с нашей стороны, конечно же, было безумием собираться на столь заметном месте во время бомбардировок, и тот факт, что нас не разнесло на куски шесть раз подряд, свидетельствует о некомпетентности российских военно-воздушных сил и артиллерии (хотя в конечном итоге они снова и снова били по площади, уничтожая там очень много людей).

Из-за ничем не выдающейся массовой современной архитектуры Минутки и всего города в целом площадь сначала казалась неподходящим фоном для развернувшегося там чеченского национального эпоса. Хотя в январе 1995 года вид площади был довольно драматическим, особенно ночью, когда из разорванных на части труб вырывался горящий газ, мрачно освещая всю картину, а боевики, горожане, бродячие собаки и кошки, журналисты и странные бездомные бродяги или наркоманы – все толпились как можно ближе к пламени, чтобы справиться с сыростью и ледяным ознобом. До войны я иногда гадал – разумеется, ошибочно, – мог ли Грозный обветшать еще больше: между январем 1992 года, когда я впервые там побывал, и ноябрем 1994 года нарастание разрухи было особенно заметно, как и постепенный коллапс большинства муниципальных служб, поскольку дудаевское правительство перестало им платить. Дороги разбивались, скапливались огромные кучи мусора, телефонная система пришла в негодность – это было предвестие конца знакомой нам современной эпохи.

Грозный ведь в конечном итоге не был маленьким недоделанным провинциальным поселком третьего мира – это был крупный промышленный город, второй по значимости нефтеперерабатывающий центр в самой крупной нефтедобывающей стране, которая прежде была еще и второй по значимости в мире индустриальной державой. Нефтеперерабатывающие заводы вокруг Грозного сами по себе были целыми городами, растянувшимися на десятки квадратных миль. В самом начале бомбардировок, в декабре 1994 года, мы с несколькими коллегами отправились посмотреть на то место, где на один из этих заводов упала бомба, – ив конце концов совершенно заблудились, настолько безнадежно, как будто мы бродили в стальных джунглях.

Но это никоим образом не было простой деградацией в сторону варварства, ведь, хотя, с одной стороны, творения советского государства разваливались, с другой стороны, Грозный при Дудаеве отличался такой оживленностью торговли, какой не было ни в одном другом месте в провинциальной России. И даже если большая часть этой деятельности была криминальной, это был организованный криминал, сформированный и регулируемый традицией, а не просто бандитизм, хотя всё это происходило на фоне процесса скрытого вооружения населения Чечни, который приобрел такой размах, что самые дерзкие мечты Национальной стрелковой ассоциации США[28] оказались бы мелочью. На разбитых улицах разместился великолепный парк дорогих западных автомобилей, и поскольку этим машинам сильно доставалось от дорожных рытвин, а водили их без должного уважения к их нежным западным чувствам, бизнес по авторемонту стал одним из самых масштабных в городе.

Все эти стороны жизни Грозного сходились воедино на его рынке. В нём, возможно, не было ничего примечательного в сравнении с другими большими базарами прошлого: ни архитектурного величия, ни экзотических пряностей или ковров – просто обычная советская улица с административными и жилыми зданиями, уставленная грубо сколоченными прилавками, с морем грязи и гниющего мусора. Количество продававшихся товаров было огромным, но их ассортимент был не очень велик. Преобладали обычные для Кавказа и Южной России продукты: громадные связки местных фруктов и овощей, колбасы и копченые куры, фруктовые соусы и острая маринованная морковь, а также масса недорогих импортных товаров, главным образом с Ближнего Востока – турецкое пиво и джинсы, парфюмерия из стран Персидского залива, детские мягкие игрушки из Пакистана, а также, кажется, бесконечный ряд дешевых мужских средств для бритья и сомнительно выглядящего алкоголя наподобие «шотландского» виски с пугающим названием «Черный Вилли».