Чехов без глянца

В Бордо я застал теплое, яркое утро, но чем ближе к Биаррицу, тем все хуже и хуже. Меня встретили Соболевский и Морозова. Когда ехали с вокзала, шел дождь, дул осенний ветер. М<орозова> пред­лагала занять у нее комнату, но я отклонил сие лю­безное предложение и поселился в «Виктории». Погода в общем неважная, особенно по утрам, но стоит только выглянуть солнцу, как становится жарко и очень весело. Plage[13] интересен; хороша толпа, когда она бездельничает на песке. Я гуляю, слушаю слепых музыкантов; вчера ездил в Байону, был в Casino на «La belle Helene»[14]. Интересен город со своим рынком, где много кухарок с ис­панскими физиономиями. Жизнь здесь дешевая. За 14 франков мне дают комнату во втором этаже. Service и все остальное. Кухня очень хорошая, изысканная, только одно не хорошо — приходит­ся много есть. За завтраком и обедом, все за ту же цену, подают вино, rouge et Ыапс[15]; есть хорошее пиво, хорошая Марсала — одним словом, тяжела ты, шапка Мономаха! Очень много женщин. Погода, кажется, не станет лучше. Придется скоро покинуть эти милые места и отправиться куда-ни­будь на юг, через Париж, конечно. Поеду на Ривьеру, потом, должно быть, в Алжир. Домой не хочется. <...> Русских очень, очень много. Женщины еще ту­да-сюда, у русских же старичков и молодых людей физиономии мелкие, как у хорьков, и все они роста ниже среднего. Русские старики бледны, очевидно изнемогают по ночам около кокоток; ибо у кого им­потенция, тому ничего больше не остается, как из­немогать. А кокотки здесь подлые, алчные, все они тут на виду — и человеку солидному, семейному, при­ехавшему сюда отдохнуть от трудов и сует».! мир­ской, трудно удержаться, чтобы не пошалить.

Антон Павлович Чехов. Из письма А. А. Хотяинце- вой. Биарриц, 17 (29) сентября 1897 г.: На днях в Байоне происходил бой коров. Пикадо- ры-испанцы сражались с коровами. Коровенки, сер­дитые и довольно ловкие, гонялись по арене за пи­кадорами, точно собаки. Публика неистовствовала.

Антон Павлович Чехов. Из письма М. П. Чеховой. Ницца, 25 сентября (7 октября) 1897 г.: В 11ицце тепло; очаровательное море, пальмы, эв­калипты. но вот беда: кусаются комары. Если здеш­ний комар укусит, то потом три дня шишка. Мой ад­рес для писем: France, Nice, Pension Russe. Этот пансион содержит русская дама, кухарка у нее рус­ская, и щи вчера подавали русские, зеленые. Мне хорошо за границей, домой не тянет; но если не бу­ду работать, то скоро вернусь в свой флигель. Пра­здность опротивела. Да и деньги тают, как безе.

Антон Павлович Чехов. Из письма И. П. Чехову. Ниц­ца, 2 (14) октября 1897 г.:

Вчера я видел, как около училища школьники игра­ли в мяча, по-видимому, в беглого. С ними были учи­тель и поп. Игра была шумная, как когда-то в Таган­роге. и поп бегал взапуски, не стесняясь присутст­вием посторонних.

За границей стоит пожить, чтобы поучиться здеш­ней вежливости и деликатности в обращении. Гор­ничная улыбается, не переставая; улыбается, как герцогиня на сцене, — и в то же время по лицу вид­но. что она утомлена работой. Входя в вагон, нужно поклониться; нельзя начать разговора с городовым или выйти из магазина, не сказавши «bonjour». В об­ращении даже с нищими нужно прибавлять «mon­sieur» и «madame».

Игнатий Николаевич Потапенко:

Чехов жил в русском пансионе, который теперь уже, кажется, не существует. Приехав, я застал его там. Пансион был наполнен, так что мне едва уда­лось добыть комнату где-то во флигеле. У Чехова же была хорошая просторная комната в главном здании.

Публика в пансионе была русская, но крайне се­рая и неинтересная. Какой-то провинциальный прокурор, учитель, баронесса с дочерью, которой дома, в России, почему-то не удавалось выйти за­муж, и т. п.

Но утешением служило близкое соседство М. М. Ко­валевского, который жил в своей вилле в Болье, в двадцати минутах езды от Ниццы, и часто посе­щал А. П., к которому относился с какой-то трога­тельной заботливостью.

Антон Павлович чувствовал себя здесь в высшей степени бодро. Я редко видел его таким оживлен­ным и жизнерадостным. Самое место, где поме­щался наш пансион, не отличалось ни бойкостью, ни красотой. Моря отсюда не было видно, да и го­ры заслонялись высокими домами. Но недалеко была главная улица — Avenue de la Gare, по которой мы почти каждый день путеше­ствовали к морю и там проводили часы. Тогда же завязалась у А. П. трогательная дружба с Юрасовым, местным вице-консулом и консулом в Ментоне, белым старичком, который с обожа­нием смотрел на него и возился с ним, как с ре­бенком.