Человек бегущий

После завтрака объявили о переносе старта на час, чтобы мороз ослаб хотя бы до –30, затем еще на час, и в итоге стартовали в 11 при температуре –27. Предстоял заключительный, королевский, этап в 65 километров с набором высоты по стенкам фьордов почти в 3000 метров и с возвращением в поселок. Главной проблемой был холод – я знал, что лыжники в Омске и Новосибирске тренируются и при морозе –40, что стоит у них неделями, но у меня не было опыта гонок при такой температуре. Нос я заклеил пластырем, щеки натер жиром, но сложнее было с дыханием: подшлемник-балаклава не спасал ситуацию, он моментально заледенел, дышать через него не получалось, так что я втягивал воздух через зубы, оберегая от ожога бронхи. На пунктах питания организаторы в обязательном порядке останавливали всех участников и проверяли на чувствительность щеки, уши и носы, чтобы исключить обморожения, но все равно несколько лыжников отморозили части лица, а один бедолага, сломав при падении лыжные очки и продолжая путь без них, получил на быстрых спусках обморожение роговицы глаза, его зрение затуманилось – правда, через пару дней вернулось в норму. Другой проблемой стали крутые подъемы, включая 400-метровый Killer Hill, в который мы теперь забегали, словно в легендарный подъем в Валь-ди-Фьемме на последнем этапе лыжной многодневки Тур де Ски. Вернее, бежали вверх только лыжники в первой десятке гонки, а остальные заходили шагом, а некоторые так и вовсе сняв лыжи. Лидеры-норвежцы умчались вперед разыгрывать призовые места, я спокойно ехал во второй группе – моему восьмому месту ничто не угрожало, ближайший преследователь шел в общем зачете в 10 минутах сзади и сейчас катил рядом со мной.

Но вот мы спустились с последней горы, с которой уже было видно вдали открытое море, пошли заключительные километры равнины, с каждым из которых, по мере приближения к морю, мороз отпускал. Подпрыгивая на ухабах, вдоль трассы мчали снегоходы, бежали собачьи упряжки, появились первые цветные домики, и вот, наконец, финишный городок, где в солнечный воскресный день нас встречали почти две сотни людей. Играла музыка, возбужденно лаяли собаки, дымился в баках горячий чай, а в синем, глубоком небе уже по-весеннему гортанно кричали чайки. Местные жители в праздничных кухлянках и торбасах, в солнечных очках, шумно приветствовали каждого финишера, накидывали нам на плечи одеяла, рядом в снегу кувыркались их дети. Для нас, выдержавших трехдневное испытание холодом, это был экстремальный опыт, колониальное приключение, для них, тысячелетиями живущих в этом климате, холод был естественной средой, и они превратили науку выживания в образ жизни, в радость, которой сейчас с нами делились.

6. Земля богов и великанов

На карте Севера было место, встречи с которым я ждал долгие годы: Исландия. Но хотелось попасть туда не туристом, с обязательным катанием на джипах по полям лавы и с купанием в Голубой Лагуне, а испытать эту природу по-настоящему – проплыть, проехать, пробежать эти пейзажи. Поэтому, когда пришло объявление о новом экстремальном триатлоне в Исландии, в одном из самых безлюдных ее углов, на полуострове Снайфедльснес на северо-западе страны, я зарегистрировался в тот же день, позвав с собой своего приятеля и коллегу-спортсмена Максима в качестве помощника: как и на всех гонках такого формата, ты полностью автономен, нужна машина сопровождения на велоэтапе и бегун-напарник на марафоне.

Дорога из Рейкьявика на автомобиле заняла несколько часов: машин по пути становилось все меньше, а горы все выше; за Боргарнесом начались открытые вересковые пустоши, дорога стала забирать на перевал, пока вдруг неожиданно под колесами не кончился асфальт и не начались крупные вулканические камни. Мы остановились у круглого озера на перевале. Слева, закрытая облаками, лежала тяжелая шапка ледника Снайфедльйокудль – поначалу исландские топонимы кажутся головоломками или магическими заклинаниями, пока не начинаешь в них разбираться: «снай» – это снег, «федль», как английское и немецкое fell, – это сопка, и «йокудль» – ледник, от старогерманского jaki, льдина, в итоге получается «ледник снежной сопки». Далеко внизу виднелась полоска океана, в котором нам предстояло плыть. Ни птиц, ни людей, ни растений – только первичные стихии камня, льда и скрытого где-то в глубинах огня: мы стояли на склоне уснувшего стратовулкана возрастом 700 тысяч лет.