Человек бегущий

По приезде на место оказалось, что исландская природа приготовила для нас несколько сюрпризов, первым из которых оказались медузы: накануне старта организаторы объявили, что побережье полуострова подверглось нашествию медуз под аппетитным названием волосистая (она же арктическая) цианея, из-за чего плавательный этап переносится в закрытую лагуну. Медузами меня не удивить: на триатлоне Celtman у берегов Шотландии это одна из фирменных особенностей, местами там плывешь в «супе» из крупных медуз, некоторые из которых размерами и плотностью напоминают боксерскую грушу, так что я даже ушиб суставы пальцев, попав рукой в одну из таких на гребке. Бывало, медузы меня и жалили – при заплыве в теплых водах мыса Антиб меня обожгла щупальцами пелагия: два горящих рубца на груди, словно от удара кнутом, не проходили почти месяц, и я лечился купленным там же кремом «антимедузин», который на поверку оказался обычным гидрокортизоном. Но здесь было совсем другое дело: как пишет Википедия, арктическая цианея – самая крупная медуза Мирового океана с диаметром купола, достигающим 2 метров и со щупальцами до 20 метров, хотя были известны экземпляры длиной 36,5 метра. Однако, успокаивает энциклопедия, «арктическая цианея на самом деле не так опасна, как изображена в популярной литературе. Жало этой медузы неспособно привести к смерти человека». После этого решение организаторов делать заплыв в лагуне не вызывало вопросов.

Другим вызовом был ветер. Он дует в Исландии практически всегда, тем более на нашем полуострове, узкой косой выдвинутом в океан и встречающем все удары погоды в Северной Атлантике – но даже по исландским меркам ветер был крепкий: на день гонки он прогнозировался скоростью 17–20 метров в секунду, то есть до 70 километров в час. Флаги-баннеры возле клуба в поселке Олафсвик, где располагался штаб гонки, гнулись до земли, на черном вулканическом песке пляжа грохотали волны. И, конечно, дождь, которым приправлена здесь любая погода и любой сезон, от Рождества до Ивана Купалы и снова до Рождества – ежедневно, обильно и по многу раз. Погода здесь так сурова, что в Рейкьявике стильные деревянные дома эпохи модерна обшиты презренным профнастилом – исландцы полюбили его за устойчивость к их климату.

Нам предстояло плыть 4, ехать 195 и бежать 42 километра через полуостров Снайфедльснес, который называют «Исландией в миниатюре» за разнообразие ландшафтов – здесь и фьорды со скалистыми берегами, и горный массив с полями лавы, и пустоши с травами в человеческий рост, и потухший вулкан, прикрытый для верности шапкой ледника. По берегам разбросаны рыбацкие деревни: основа экономики тут треска, еще раз треска и немного туризм для отдельных энтузиастов типа нас, добравшихся до этого продутого ветрами уголка Исландии. Полуостров расположен на самом западе Исландии: именно отсюда в 982 году Эйрик Рыжий, изгнанный с острова на три года за двойное убийство, отправился в землю, видную с вершины ледника, которую позже назвал Гренландией. Отсюда же его сын Лейф Эрикссон «Счастливый» отплыл в 1000 году с командой из 35 человек, достигнув побережья Америки в районе Ньюфаундленда и назвав новую землю Винландом: в тот же самый средневековый климатический оптимум, когда побережье Гренландии было покрыто зеленью, в Ньюфаундленде произрастала виноградная лоза! Пройдет пятьсот лет, и потомки Эрикссона на этом же полуострове покажут юному Колумбу путь в Америку, а еще четыреста лет спустя Жюль Верн подробно опишет Снайфедльснес в своем «Путешествии к центру Земли»: именно через кратер вулкана Снайфедль профессор Лиденброк и его попутчики спускаются вглубь планеты.

Пейзаж Исландии эпичен, здесь не могла быть не написана Эдда с ее героической космологией. Это земля после сотворения мира, но до создания человека, до греха – титаническая, мифологическая, еще не отделившаяся от неба. В ней чувствуется присутствие земной коры, преисподней, все эти разломы, вулканы, гейзеры, горячие источники и мертвые лавовые поля, запах серы. И в то же время здесь близко небо, то и дело налетающее тучами, грозами и ветром, садящееся плотным туманом, а многоэтажные массивы облаков сами похожи на горы и сшибаются с каменным грохотом. В Исландии все большое и основательное – и небо, и сопки, и ледники, это земля гигантов, йотунов, живших до появления человека, и любая человеческая жизнь, жилье кажутся здесь случайными, стоящими на краю, отданными во власть стихий. Человек перед лицом этой природы мал и слаб, и вписаны в пейзаж тут не люди, а лошади – умные, гривастые, мохнатые исландские лошадки, которые флегматично жуют траву, косятся на нас и посмеиваются над нами, нелепыми двуногими.