Человек и его тень

— Кривые ноги Ши — результат гнета империалистов, а никак не позор для китайца. К тому же, как я знаю, дядюшка Ши за все эти долгие годы ни разу никому не напакостил. Так что его душа намного прекраснее, чем у некоторых других!

Заметив, что мы с Цао готовы выйти из себя, Перышко Чеснока вдруг натянуто улыбнулся и, сделав простодушное лицо, пошел на попятный:

— Ладно, ладно, будь по-вашему. К тому же все равно к приходу гостя он подметет и уйдет в свой домик.

Перышко Чеснока всегда умел напустить на себя этакий невинный и простодушный вид. Помню, когда Цао «возвратили прежний чин», он первым подошел к нему и заявил с наивной радостью:

— Как хорошо, что ты вернулся. Прежде я ошибался, боролся против тебя, тогда меня ввели в заблуждение. Но ведь в таком великом движении неизбежны ошибки! В них нет ничего особенного.

Что оставалось Цао, как не подтвердить слова этого лицемера:

— Да, ничего особенного.

Итак, превозмогая в себе внутреннее раздражение, я вместе с Фанем, Перышком Чеснока и другими выполнил задачу по приему гостя. А иностранец оказался всего-то парнем лет двадцати. Прибыл он в составе какой-то делегации и выразил желание посетить институт и среднюю школу, чтобы разобраться в результатах «революции в области образования» в Китае и, вернувшись к себе, написать серию статей на эту тему. Вопреки ожиданиям разодетых Фаня и Перышка Чеснока, гость подстрижен был под ежик, одет в синие хлопчатобумажные брюки и куртку китайского образца и обут в матерчатые тапочки, поверху стянутые резинкой. К тому же, по его словам, он перенес в детстве полиомиелит, и ноги на вид у него тоже не отличались стройностью. Сообща так ему заморочили голову, что он только кивал в знак одобрения и все похваливал. Перед отъездом он до того расчувствовался, что даже глаза его увлажнились слезами. Крепко пожимая руку Фаня, он восклицал:

— Культурная революция это здорово! По возвращении я непременно напишу статью и опровергну измышления о том, что в Китае совсем развалили систему образования!

Переводчик и тот казался взволнованным. Лицо Фаня просто-таки сияло, по всему было видно, что сердце у него переполнено безмерной радостью, а Перышко Чеснока расплылся в такой улыбке, что его глаза превратились в две узенькие щелочки. Глядя на этого иностранного парня, я думал: «Как бы хотелось, чтобы все увиденное тобой было настоящим…»

Едва закончилось «дипломатическое мероприятие», как Перышко Чеснока распорядился убрать пальмы и горшки с цветами и восстановить прежний вид школы, дабы учителя и учащиеся не отравились ядом, исходящим от цветов. Злость во мне так и кипела! Прикидывал я так и эдак — где мне излить ее, и как-то само собой очутился у домика дядюшки Ши. Толкнул дверь: сидят друг против друга Цао и Ши, курят, весь пол под их ногами усеян окурками от самокруток. Первый раз в жизни я попросил покурить:

— Скрутите и мне одну…

С тех пор каждый раз, когда мне становилось от тоски не по себе, я шел в домик Ши. Дед, как правило, хранил молчание и говорил в основном я, но до чего же все-таки приятно излиться перед кем-нибудь! Ничего более приятного, по-моему, в жизни не бывает! Как-то я рассказал ему о смерти старика Гэ. Старик Гэ умер еще до событий 13 сентября. Остались у него старая жена, работавшая сторожем велосипедов на стоянке у входа в универсальный магазин, и дочь, которая осела в деревне в производственной бригаде. Теперь жизнь вдовы и сироты-дочери стала еще более горькой…

Я сказал Ши:

— Может быть, старик Гэ давным-давно и делал что-то предосудительное, но я близко общался с ним и знаю, что по натуре своей он был человек хороший.

— Святых не бывает. Если человек не причинял зла другим — уже хорошо! — спокойно ответил Ши.

Может быть, оттого, что он упомянул о святых, я неожиданно для себя спросил его:

— В бога вы верите?

Я знал, что с детства он находился под опекой иностранных священников, и с интересом ждал, что он скажет. Ши откровенно ответил:

— Трудно сказать, верю я или нет, бога-то я не видел. А верю я только тому, что мои глаза видели.

— Ну, человеческий глаз не все видеть может, — возразил я. — Вот, например, магнитное поле, электрический ток, предметы, находящиеся за стеной… невооруженным глазом увидеть их невозможно. А иногда из-за психического состояния у человека могут возникнуть обманчивые видения, галлюцинации, вот, к примеру, женщина-призрак, о которой вы мне когда-то рассказывали, несомненно, плод галлюцинаций.

— Иной раз по ошибке что-то и привидится, но негоже человеку, ничего не видевшему своими глазами, лгать, будто он видел — это, как говорится, против совести.

Слова Ши всегда кажутся сперва излишне простыми, но потом, когда хорошенько обдумаешь их, начинаешь понимать, что они полны немалого смысла. Я вспомнил сказанное им тем летом, когда мы корчевали пни, и вдруг подумал: а ведь рассуждение Ши — это же целая жизненная философия. Поэтому в конце концов я не удержался от вопроса: